Конь вороной пасется на лугу.
Вдруг загарцует, прыткий, на скаку,
почуяв будто на своих боках
удары шпор шального седока.
А грива с ветром ласковым слилась.
И не гнетет, как прежде, чья-то власть.
Но больше власти, больше всякой боли
коня теперь подхлестывает воля.