Эй, Всевышний, у тебя ведь все на учете, верно?
Какой-нибудь специальный рейтинг хороших судеб.
Я, подозреваю, там на позициях довольно скверных,
Но, небесный канцеляр, прошу, не обессудьте.
Я совершаю акт собственноличного отречения,
Ухожу, оставляя сердце в далеких землях.
Для семи миллиардов не имеет значения
Страждущее чучело в нелепых индюшьих перьях.
Но, Вы, прошу, обратите свое внимание,
Поставьте галочку напротив моей фамилии,
Если верить Бродскому, подобные изгнания
И отличают человека от собаки или филина,
Да и вообще от любого живого кусочка,
Который не входит по систематике в род "люди".
Сидит у окошка с носовым белым платочком,
На столе остывает разогретый ужин на блюде,
А он - дурачок, сидит, сидит и горько плачет,
И льется морская вода из-под опухших век.
В который раз полагается на удачу
Неугомонное набожное существо: человек.
Полагается, наивный, на священное завтра,
Будто солнце, уходящее за горизонты вечером,
Вовсе не освещает другую половину экватора,
А решает его проблемы на небесной встрече,
Мол, "Имеется у меня один знакомый,
Даже не знакомый, а так, прохожий неудачник
Ищущий, и даже когда-то искомый.
В общем, довольно хороший мальчик.
У него за двадцать лет нелепейшей жизни
Уже накопилось с десяток так отпускных,
Давай ему и еще двум его ближним
Оформит путевку на счастье святой Августин,
Пусть отдохнет от кофе, книжек и джаза",
Старую пластинку Гершвина забросит в дальний угол,
Если по пути к счастью не задохнется от газа,
Открыв от отчаяния на маленькой кухни трубы.
Если в самый темный час перед рассветом
Не задушит себя от всепожирающей тьмы,
Вспоминая такое чужое далекое лето,
Среди приютившей его любимой зимы.
Но это все "если" - плоды причинно-следственных связей,
Пока он их с удовольствием растирает,
Осторожно размазывая масло по тосту. Князей
И не из такой грязи вдохновенно ваяют.
А он не хуже, ничем не хуже, честное слово,
В профиль он смахивает на шведского принца,
Да и вообще-то при благоприятных условиях
В него любая может по уши и затылок влюбиться.
Но, к сожалению, или к счастью, только очень далекому,
Он не принц, не граф, и даже, представьте, не герцог,
Хотя, бывает, по выходным он стремится к высокому,
Открывая мутному оконному стеклу свое сердце.
Шведский принц закутался в свой захудалый свитер,
Снова себе под нос начать все сначала клянется:
"Вот накоплю денег и на все лето уеду в Питер",
И в сентябре вдохновенно в квартиру вернется,
Раскроет пошире темные пыльные занавески,
Сольет в унитаз аквариум с дохлой золотой рыбкой,
И в искрящимся утреннем солнечном блеске
Зашьет свою душу с усталой полуулыбкой.
Пожелаем ему удачи в его внешних политиках,
Отправим прощальный запрос на гос. рассмотрение,
Который пройдет три круга избирательной критики,
Сквозь фильтры равнодушия и предубеждения.
Набитые вещами сумки у входа в дорогу зовут,
Когда-нибудь степная пыль меня непременно погубит.
Люди дышат, мечтают, надеются, ждут,
И все равно покидают того, кого больше жизни любят.