Я четверть века шарил по базару,
В базарный день, отыскивая след
Но видел псов клубящуюся свару.
Спроси - Ты человека видел? - Нет.
Как Диоген, уже в другую эру,
Я с фонарем в достаточно свечей,
Бродил, искал и принимал на веру
Всех гуттаперчевых, и дутых силачей,
Всех шулеров. На карты и наперстки
Глазел, но мыслей замыкая круг,
Увидел ложку дегтя на известке:
Одно мошенничество, ну и ловкость рук.
Железных игр открытые уроки,
Любовь по очередности живой,
Чревоугодие, - и прочие пороки,
Естественны они, само собой,
Венцу природы; только человека
По этим признакам сумею ль я найти.
Даже Аллах... Доступней стала Мекка
И после часа авиапути,
Ханжа ходжой становится. Руками
Омоется, сконфузившись, старик,
Займется вновь своими пустяками -
"Не укради" и "Не убий",- Аллах велик.
А я ничтожен, и роняя слезы
Кричать "Эй, люди" не перестаю.
Мои стихи грубее жизни прозы,
Я их друзьям немногочисленным пою.