с нами такое случалось и раньше.
пусть станут и выйдут вон те,
И вот эти, и те, кто против
прощаний.
не впервой по манжетам рубашек
в толпе незнакомых лиц
находить потерянных в памяти
наших душнЫх убийц.
не впервой по запахам пряным, откуда-то из-за угла
вспоминать старые раны, почесывая нервно шрам.
не ты и ни я, мы не первые,
кто искал и когда-то не нашел,
взял за правило - эксгумировать чувства,
из мягких своих тел, в бетонный покров
Московский, перестрел ветров на перекрестке
собьет с пути. у нас тут резервация, уходи, дорогой уходи.
уходи.
мы такие с мозгами на вылет и с шапкою набекрень,
уставшие поэты, с пером вам в печень - точно между
(чуть ниже диафрагмы и левее) ребер.
такой вот - словесный холокост,
во весь мой малый поэтичный рост.
я этот, слева.
с поломанными пальцами рук, отбитыми ночью на клавишах,
издающих звук "тык", как будто что-то стукнуло в ребрах,
или в коже прошло.
впритык к стенам и задышало, захрипело. стекая на пол.
этот чертовый снег покрывает город, мой март.
пора уехать на Монмартр, написать как все осточертело
и по черточкам рельс - вперед, там где горы,
где море, где маяк.
нас никто не найдет.
заклинаю. отныне пусть так.
заклинаю, отныне путь так.
чтоб не захлебнуться, в серости этих луж,
поперхнуться и задохнуться талым снегом
бездонных душ -
ных людей. от дверей до дверей цепью
ненависть мокрых следов. затасканной грязи
распласт на пролетах этажей.
теперь мы счастливы.
теперь теплей. теперь солнце
сожжет всех - зверей, сердец, и лжец
тот, кто скажет, что это не так.
я верю в Марс, революцию сердец и резонанс
погоды и меня. я рожденный летать,
земной дракон. огонь во мне, и его
не один не затушит огнетушитель.