Выхожу из зимы, как из тяжкой болезни.
Во дворе –
сахалинский взъерошенный март,
и, казалось, уже в никакой, бесполезной,
загорается к жизни погасший азарт.
В предвкушении тёплых ветров круговерти,
когда лебеди снова вернутся домой,
не поверю вовек
в обязательность смерти –
невозможность всегда оставаться живой.