Я помню: глазами собаки побитой
Смотрел на меня через мутные стекла.
Я прочь уезжала с душою убитой,
Чтоб ночью подушка от боли промокла.
Ведь "те, кто за двадцать" не плачут, как дети.
Они безразличней, циничнее... Знаю.
А я засыпаю опять на рассвете,
От грусти болею и слишком скучаю.
Пора повзрослеть, разучиться быть честной,
Отринуть все чувства, назвать их ошибкой
И в платье коротком, но марки известной,
Шагать по проспекту с фальшивой улыбкой.
Нельзя отличаться. Наш мир не оценит.
Быть куклой престижно и очень приятно.
Ведь в искренность сердца никто не поверит,
В него только плюнут да неоднократно.
Так что же мужчины опять причитают,
Мол, бабы все - стервы, как будто не зная,
Что наши сердца они сами роняют,
Дар нежности хрупкой навек разбивая?
Сдам всё дорогое в ломбард под проценты:
Мечты и заботу, стихи, наши встречи.
У карт не спрошу о том, с кем, как и где ты.
Чужими руками укутаю плечи.
Я буду смеяться цинично и громко.
Под взглядом моим не надейся согреться.
Никто не увидит, как плачет девчонка
В укромном углу безразличного сердца.
Я с прошлым прощаюсь, кую себе латы
Из тонкого льда наших прошлых прощаний
И боль пью, как чай, в предвкушении даты,
Когда ты сотрешься из глупых желаний.
Мне в новую жизнь бы скорее ворваться,
Где нет места боли, а счастье привычно.
Ведь там, где не любишь, не стоит бояться,
Что сердце другое к тебе безразлично.