А самое смешное, что все одинаковые, и глупо думать, что твое душевное – тоньше, просто ты плетешь словообразы гладкие и истошней других орешь.
Много ль чести изнанку вывернуть, каждый в общем - то может, неважно как. Вот подходит вчера, весь в черной коже, весь смердящий такой мудак. Тычет склянкой мне прямо в рожу, плещет пивищем на сарафан, а он в прошлой жизни быть может тоже
весь герой и Фан-фан тюльпан. А в этой – что-то не вышло, и несчастный, обезъязыченный, кроме «детка, какие сиськи» - сказано пышно, зычно – ничегошеньки и не выхаркнет, сын природы, недоросль, жихарка.
У него те же страхи под сердцем маются, а слова вылетают убогие, мол «чего ты, как целка, ломаешься» и другие всякие многие. Ему тоже хочется душеньку с кем-то теплым располовинить, а я стою вся такая Машенька, ни в чем вроде как неповинная. И кошусь на него порицательно, и в душе презираю старательно, а он мальчиком спал с игрушкой, и был мяч, и хоккейная клюшка. Подкатил, как умел, чего придираться, я же ядом давай плеваться ( может в душу ему нагадила), так что прав был, сучка я, гадина.
* Вот если думать о людях в таком ключе, они ведь не будут цепляться? Я какая-то злая вообще, но, наверное, буду стараться..