Памяти моей спасительницы
бабушки Настасьи
1. Моя лыжня
Пахнет свежей собачьей шерстью.
Искры щиплют мою ладонь.
Изгаляются жизнь со смертью:
в паре – и ни одну не тронь!
К дружбе этой привыкнуть надо б…
впрячь их цугом в один возок…
А собака пусть рысью рядом:
грусти в ней – на один зубок!
2. Гребешок
Собака лает вдалеке за синими холмами.
Я мчусь на лыжах, налегке, за снежными грибами!
Я знаю, где растут они.
Там не бывало люда.
В избе Настасья-бабка ждёт…
«Сосни, –
грит, – я покуда
сварю невиданный супец
на пробу, для улёта.
Ты насладишься, наконец,
и плюнешь на заботы,
что оплели тебя до пят
от маковки счастливой!»
Порой так мирно мысли спят,
когда несёшься Гривой!
3. Полынья
вдруг хруст
льда под
воздух густ
слёз пот
тело гроб
вода ртуть
небо с лоб
с небо жуть
берег глух
эха сип
стая мух
белый
всхлип
4. Последняя встреча с бабушкой Настасьей
О, Боже мой, о, Боже мой!
Такая радость – жить на свете!
Особенно, когда мы дети,
а страхи скрыты пеленой
туманов, солнечных, сухих,
что не тревожат душ невинных…
Со мной ты, бабушка, до сих –
зарёю тёплою в рябинах…
Крещенский снег. Ока. Лыжня.
Серебряная прорубь счастья…
Ты для чего спасла меня
пред смертью, бабушка Настасья?
Из блокнотика Нью.
=======================================================
Малиновая гряда – холмы по правому берегу Оки у Нижнего Новгорода.
Бабушка Настасья – реальное лицо, дряхлая старушка, подобравшая меня на берегу Оки после моего «купания» в проруби. Наверное, тогда ей было уже лет под сто. К сожалению, тогда мне было всего пятнадцать, и я не помыслила даже найти свою спасительницу. Ведь через Оку в том месте можно было перебраться только зимой, по льду. А на лед я больше не выхожу нигде и никогда.
Вечная память моей Бабушке Настасье…