Это высокоинтеллектуальная, совершенная, ярко выраженная мужская личность. Человек, полностью растворимый в бизнесе, в погоне за деньгами, за имиджем фамилии и ее продолжении, без принципов ответа за слова, знающий себя и имеющий в этой жизни только себя. Он живет по принципу - У меня есть Я, Я – у себя, а остальные дыры, вроде жены, сына инвалида, и долгожданной дочери, которая почему выросла и не стала мужиком, заткнется н-суммой, и не будет мешать. Ах, как не раз мне хотелось прижаться к папе и сказать, что лучше мужчины в жизни я никогда не встречала. НО, в этот дом дверь для меня закрылась. Я долго не могла понять когда, но пройдя не долгий путь в жизни я поняла, что мой папа предпочел бы иметь дочь, а не женщину, в которых он давно разочарован и не понят ими. Он искал любви у них, а они хотели только деньги от него. Его мир и дом ограбили, унеся от туда самое ценное – любовь.
Но ведь я прежде всего Дочь для него, а потом женщина (одинокая, пытающаяся стать , тем кем бы он мог гордится). Только я могу вернуть то, что потеряно другими, я это нашла, когда появилась на свет. Благодаря ему и ради него. Он хотел больше меня, чем моя мать.
Я стала женщиной, и он был свидетелем этого. Мой отец великий и могучий кузнец капитала, вернулся домой на иже. Он был богат, именно богат и опустошен, ограблен, и именно был в том недавнем прошлом, которое у него было еще несколько дней назад.
(Иж
Он садился за руль, этого рекламного объекта Якубовичем, как за руль своего ролс-ройса, хотя этого автомобиля он тоже не водил и даже не трогал. Ему казалось, что он слеп к оболочке его новый комнаты на колесах, а сев за руль он понимал, что это катафалк, для его души олигарха )
Он мне это не простил. А когда родилась Анита, он меня потерял. Я помню этот день, как вчера. Он держал внучку на руках, и еле сдерживал слезы. Его слова были первой раной для меня
– теперь ты стала мамой, женщиной, - и закурил, чтоб не заплакать..
- Папа ты не рад? – изумленно спросила я.
- рад, очень рад, - пауза, достаточно красноречивая, - внучке. Теперь я понял, что ты не моя надежда. Ты женщина. – и вышел на балкон. Я осталась сидеть на стуле в кухне, держа на руках, мое чудо, мою жизнь, его внучку и свою дочь. Прошло всего пару минут, он потупив взгляд вышел с балкона моей хрущевки и приказал маме и его подавану собираться домой.
- папа, а чай? Я торт купила, я ждала тебя, - а в душе что-то умирало от боли и убийства.
- завтра много дел, рано вставать, да и …. – опять красноречивая пауза, - внучку пора спать укладывать, да и Игорь с Ларисой одни. Пора. – и в этом пора, было все. И именно это ПОРА стало пулей в сердце для меня.
Пауза устала висеть в воздухе. Понеслись нелепые отмазы, что мол пора, батя сказал, что много дел. Но все это было как-то далеко. Я провожала их, а в горле ком, и дочка на руках. Закрылась дверь, словно крышку гроба захлопнули мне. Я стояла еще минуту, слушала шаги и умирала в своем гробу. К жизни вернуло только угуканье маленького ангела.
Это все осталось там, в книге жизни, в прошлом, нашем с ним для двоих, в нашем последнем прошлом. Та ночь была бессонной и настоящей. Я улетела на машине времени в прошлое в детство, где мы гуляли в парке. Мое нарядное платье, привезенное им, белые гольфы, два белых банта, карусель, молодой, красивый мужчина мой папа, карусель и волна счастья, в которой не жалко захлебнуться, детский визг и восторг, крепкие объятья папы и его восхищение от обладания дочерью. Что, только не переживало детское сердце, что только не помнит женское сердце дочери: первые ритуалы выходного дня, езда на детском поезде вокруг парка, поход по аттракционам, карусели, кафе, первые катания на плечах. А фотографии, где он держит меня на руках и показывает первую полную луну, которую я запомню на всю жизнь, как мы мыли машину, красную семерку, приезды на дачу, первую рыбалку и наш с ним поход на соседний участок. Ах как хотелось моему уже женскому сердцу, быть снова с ним, с моим папой. Маленькое чудо уже заснуло на моих руках, а я все качала ее. Я теперь укачивала не ее, а себя, словно я еще дитя и засыпаю у него на руках выплевывая соску. Мой папа, самый лучший, даже если он ушел из моей семьи.
Все, теперь все наши отношения сводятся к скудным и вежливым диалогам, а ведь так нужны его взрослые и мудрые советы, его одобрения и любовь.
А вот буквально не давно, спустя восемь лет, мы поговорили с папой по душам. Это был действительно диалог. На фоне, моих переживаний, по поводу человека из телефона, были и не большие трудности в плане финансовом. Он приехал мне помочь. Видя, что в моей душе, что-то не то, он спросил:
- ты сильно переживаешь из-за него?
Слезы сдерживала ели-ели, отвернулась и сквозь зубы,
- да, есть не много, - а ком в горле. Нет не от переживаний, а от вопроса заданного в мою личную жизнь.
- я могу тебя научить. – выдержал паузу, выпивая поганый растворимый кофе, - ты пойми, что ты не любишь человека, а только лишь свои чувства к нему. Человека невозможно любить, можно лишь любить себя в нем.
Я молчу и прокручиваю слова в мозгу и в сердце. Блин, а он прав. Меня отпустило.
- ладно, мне еще в Дятьково. – встал, чмокнул меня и пошел.
Больше по душам мы не говорили, да и не зачем.