Минуты падают в озера меж ресницами дней,
Мигают месяцы, и нет им конца.
А в нашей сказке с каждой строчкой – все страшней и страшней,
И слышен голос, но не видно лица.
Машинных строчек старых мыслей вновь расходится шов,
И на границе тучей - хмурые сны,
А три танкиста: сердце, разум и шальная любовь,
Опять напились недоспелой весны.
Моя колода – тройки, двойки и потрепанный шут,
Смеются люди, ухмыляется Бог.
Я думал небу улыбнуться, вдруг помогут, поймут,
Но даже взгляд поднять тяжелый не смог.
Гитара, старая гетера, снова просит тепла,
И ласки пальцев и коньячных стихов,
А было дело, вся вселенная была нам мала,
И не хватало откровениям слов.
Но память падает в провалы, в миражи моих дней,
И пеплом месяцы, и нет им конца.
А в старой сказке - с каждой строчкой – все страшней и страшней,
И слышен голос, но не видно лица...
Я слышу гром, уже в чужих небесах.