1985 г
Правление Объединения Кадет Российских Кадетских Корпусов в Венецуэле. (КП39)
НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ДОМЕРЩИКОВ
Да упокоит Господь душу усопшего раба Своего болярина и воина НИКОЛАЯ,
вице-фельдфебеля Одиннадцатого выпуска Княже-Константи-новского Кадетского Корпуса.
Покойный Николай Николаевич принадлежал к старинному русскому роду Домерщиковых. Отец его был пажом и полковником гвардейской конной артиллерии, а мать дочерью генерала от инфантерии Павловского.
Как своего далекого друга детства и товарища по Кадетскому Корпусу я его дальше буду называть Колей. Коля имел счастье родиться в Санкт Петербурге, почему и может считаться одним из последних могикан рожденных под двуглавым орлом в столице Российской. Я знаю, что он гордился этим.
Приблизительно с 1925-го или 26-го года, когда семья Коли из-за служебного перевода его отца покинула рудник Любию, где до того времени мы с Колей проводили каникулы наша связь продлжалась исключительно в стенах нашего Корпуса в Сараеве.
В 1929 году по окончании мною Корпуса наш связь оказалась прерванной вплоть до 1952 года. То есть до того момента когда я будучи со своей семьей в беженском лагере г. Триеста получил от него письменную весточку, что он со своей семьей, родителями и сестрой Мариной находится в Каракасе. После этого у нас установилась письменная связь которая продолжалась и после моего прибытия в Америку. Вскоре я убедился в его поэтическом таланте и советовал ему издать томик стихов. Он же по своей скромности всегда сводил мои настояния к шутке.
Наконец нам удалось снова встретиться на Кадетском Съезде в Лейквуде, где я познакомился и с его милой супругой Маней и убедился, что они составляли идеальный брак даже несмотря на разные харктеры; у Мани динамичный, у Коли более спокойный до флегматичного.
Колю любили и ценили не только его сверстники, товарищи по корпусу, но и многие имевшие с ним контакт. Любили и ценили за его рассудительность, за трезвость ума, за твердо выработанные политические и житейские взгляды. К тому же за правдивость, глубокий патриотизм и товарищество, как его принято понимать кадетами.
Мне жаль, что я о нем не могу сообщить больше. Надеюсь, что об этом сообщат его одноклассники и те кто с ним был в контакте более долгое время чем я.
Я хочу привести маленькое доказательство насколько Коля пользовался симпатией даже у иностранцев.
После Кадетского Съезда во Франции я продолжал дорогу в Югославию. Туда же приехала и чета Домерщиковых. Так как нас обоих интересовало Сараево в котором мы провели долгие кадетские годы то мы предварительно согласовались о встрече в Сараеве. Перед этим я остановился в Зенице (50 км. от Сараева), где провел свои последние годы службы по возвращении из плена и, где у меня оставались кумовья и наши хорошие знакомые. Там я посетил своего друга архитектора Беру Костиала и его супругу бывшую мою сослуживицу. Они уговаривали меня остаться еще на один день в Зенице. Между тем с Колей у меня была согласована встреча на следующий день. Объясняя им причину моего отказа я упомянул фамилию Домерщиковых.
"Свидание с Николай Николаевичем"? неожиданно спросил меня Костиал.
Оказалось, что Коля вместе с Костиалом, в середине тридцатых годов был в Школе для Запасных Артиллерийских Офицеров. Я удивился, что от того времени без малого прошло сорок лет и Беро помнит его имя и отчество, он ответил мне приблизительно так:
"Как я могу забыть высокого, подтянутого, с породистым лицом молодого человека, который выделялся между нами дружеским отношением к каждому из нас, скромностью и воспитанием. Он у нас пользовался общей симпатией".
И я верю, что это именно так. Коля умел очаровывать, не проявляя к этому никаких усилий.
* * * * *
Гаснет луч, жизнь клонится к закату,
Зенит давно остался позади,
И больно, больно чувствовать утрату
Прошедших лет, прошедшего пути.
Когда встречаешь тех, с кем юность протекала
И вспоминаешь дни без горя, без забот,
Тогда мне кажется, что шутку жизнь сыграла
И что еще возможен поворот.
Но поворота нет, дорога вьется в гору.
Года минувшие и юность не вернуть,
А впереди уже открылся взору
Последний перевал, где оборвется путь . .