Действие третье
Рассвет
Постановщик обращается к зрительному залу, пытаясь пробудить его.
Дьявол начинает беспокоиться, глаза его теряют былую уверенность, и он все больше походит на Сосницкого, который по первоначальному сценарию должен был играть эту роль.
«Господа, то не сон вам снится!
Пусть дурманом сковало лица,
На заре запоет птица,
И случится тогда, случится!
Вы увидите, новый рассвет.
И узнаете Дьявола маски,
И в его неуверенной пляске
Расплескаются черные краски,
Уж близка, так близка развязка…
И уж зреет в сердцах ответ…»
Я смотрю, и черты актера
Обретают в бесовском взоре
Больше силы. Не тот, не тот…
Но на троне сидит он прямо,
Доиграет свою драму,
Но уйдет ли тогда, уйдет?
«Все напрасно, в глазах их - пусто,
Как же ты говоришь искусно!
Но словами уж сыт народ».
«Я посеял в их душах семя,
И теперь нужно лишь время –
Ты увидишь, оно взойдет!
И сомненье вольется в души.
И они смогут вновь слушать,
Я не стану в тот миг молчать!
И тогда воспарят выше…
Но постой, я уже слышу…
Голос в зале. И вот опять…»
***
Несколько человек в зрительном зале вдруг оживают, в недоумении оглядываются по сторонам, пытаются обратиться к другим, которые все еще находятся в оцепенении.
«Это Дьявол!» - девица встала,
А за нею и часть зала,
Озираясь, воспряла от сна.
«Это Дьявол!» - опять крики,
И другие уже лики
Оживила моя волна.
«Победить меня? Ты в уме ли?
Вы во сне сейчас не сумели
Совладать со мною в себе.
Видишь, сколькие спят доселе -
Тут бессильны твои трели,
Вам не выстоять в сей борьбе!»
Но слова его тише, тише,
Все сочнее, грубей, ближе
Гул толпы. О, какой звук!
Дьявол вмиг потерял в росте,
И отметил я вдруг в госте
Жест знакомый больших рук…
«Первых ласточек щ**** чудный!
И теперь будет нам не трудно
Пробудить остальных. Смотри,
Словно волны ползут по залу.
И уж глаз ожило немало,
Вот он, трепетный луч зари!
Уходи и оставь актера!
Засияет рассвет уж скоро,
Ведь сегодня ты проиграл!»
«Уходи!» - снова крик из зала,
И, смотрю, вдруг его не стало!
Он ушел, но не пал, не пал!
***
На сцене стоит актер Иван Сосницкий, который нынче должен был сыграть роль Дьявола… и сыграл. Он хранит молчание, смущенно оглядывается по сторонам.
Вот знакомые черты лица, вот блестящая лысина, взгляд. Это глаза отличного актера, великого актера, но теперь - только человека…
Полный зал перед ним в волненьи
От недавнего озаренья,
Кто-то спешно утер слезу.
Кто-то только что встрепенулся.
Каждый в зале теперь проснулся,
Даже те, кто проспал грозу…
Уж рассвет, набирая силу,
Возводил в небеса светило,
Оживляя уснувших птиц…
И как птицы мы были сами,
Но найти не могли сердцами
Между явью и сном границ.
Вдруг с последних рядов приливом
Вместе с эхом своим пугливым
Шум оваций ворвался в кровь.
Ряд за рядом сорвался с места,
Все ладони единым жестом
В такт заохали вновь и вновь…
***
Я устал. Так от пьесы к пьесе
Все тянусь и тянусь к завесе,
А за ней – этот черный трон.
Звать, просить, умолять проснуться,
И не слушать, не лгать, не гнуться…
Завтра снова вернется Он.
Роль театра и роль искусства –
Не в признании и не в чувствах, -
В пробуждении ото сна.
И опять мы пойдем по кругу,
Помогая поднять друг другу
Сокровенность теней со дна.