На неровном ковре запоздалой зимы,
стелющей в стылых лужах снег,
я оставлю свой след, зябь ночной кутерьмы
выменяв теплому сонму нег.
И в круговерти слов, замерзающих на губах,
мечется льдистый, искристый пух,
тая, слипаясь в ком (иль рассыпаясь в прах),
вспыхнул он с фонарем и потух…
Ну, а назавтра – топь, запах шальной весны,
дремлющей, поверх луж и льда,
сметающей все – людей, плотины, мосты…
Снег… солнца свет… Всему череда…