Жил-был на свете человек
И праведным не слыл,
И век земной, короткий век
Без света проходил.
Он редко размышлял о том,
Что ждёт на небесах
И что увидит он потом
На ангельских весах.
Когда ж ему стал жизни мрак
Невыносим уже,
Он понял, что ему пора
Подумать о душе.
И человек тот жизнь решил
Свою переменить,
И для спасения души
Он стал добро творить.
Он много добрых дел творил,
Ведя им строгий счёт,
И в памяти о них хранил
Подробнейший отчёт.
Но душу свет не озарял,
Труд не давал плодов,
И даже веру потерять
Он был порой готов
Он о спасенье размышлял,
О доброте святой.
Старушка рядом тихо шла
В поношенном пальто.
Упала пуговица вдруг
С пальто к его ногам,
Но он решил не пачкать рук:
Невелика беда!
Но после, всё-таки подняв,
Он пуговицу ту,
Грязь вытерев о свой рукав,
Старушке протянул.
Вниманье он не обратил
На этот эпизод.
Но вот пришёл конец пути,
Настал суда черёд.
Глядит: на ангельских весах
Всё зло его лежит,
А чаша для добра – пуста,
Лишь луч на ней дрожит.
Но, перевесив чашу зла,
Из ангельских из рук
На чашу доброты легла
Тут пуговица вдруг.
«Но как же так? – он, обомлев,
У ангелов спросил. –
Неужто зря я на земле
Потратил столько сил?»
«Всё просто, - прозвучал ответ. –
Все добрые дела
Несущий тьму гордыни свет
Испепелил дотла.
Ах, если б ты добро творил
Без дум и счёта без!
А так, о коем лишь забыл,
Свой сохранило вес».
март 2013