«Из медной чаши
Пьет голая Маша.»
(Дмитрий Майоров)
1.
Гулящий ветер по бабам шлялся,
С одним повесою повстречался.
С тех пор на пару они гуляют,
Подолы платьев приподнимают.
Но ветер дует и тем доволен,
Повесе надобно чуть поболе…
Подол одернет любая Маша,
Пока не выпьет из медной чаши.
А как напьется, впускает ветер,
За ветром входит и всякий третий.
И лифчик карий, как глаз гадалки,
Летит по ветру, пускай – не жалко!
Чулочки цвета ультрамарина…
За Машей следом придет Марина.
Глотнет из чаши и сразу в койку,
Поющий ветер заметит стойку.
А чаша медная зеленеет.
Чем больше пьют, тем она полнее.
По кругу надписи тонкой вязью,
Тела пресытятся жаркой связью.
И треснет простыни шов непрочный,
И тишина – как пробел межстрочный…
Как многоточие вместо слова…
А чаша медная вновь готова.
Куда деваться от этой чаши?
Куда укрыться от голой Маши?
Болящий ветер гремит посудой.
Он вновь ошибся, поверив в чудо…
2.
Пивали все из медных чаш
И из других металлов,
И уезжали в поздний час
С прокуренных вокзалов.
Да что там, чаши – из горла,
Бывало и такое.
Кричали спутники «ура»
И жаждали с тоскою.
На жажду отказать – пустяк,
А вот тоска – другое…
Быть может, Маша тоже так
Не ведает покоя.
И в наготе своей страшна,
От хмеля закуражась,
Уже спешит упасть она
До дна, и ниже даже.
Не потому что нужен ей
Тот молодой повеса,
А потому, что брызги дней
Летят без интереса.
У Маши волосы копной,
Сцелована помада.
Не быть ей мужнею женой,
Она любому рада.
В дыму дешевых сигарет
Взгрустнется ей немного:
Нет королей – опять валет,
И дальняя дорога…
3.
Идешь и кутаешься в шарфик шелковый,
Но плохо греет призрачная ткань,
И холод забирается иголками
Под юбки модной ветреную рвань.
Гламурные кафе кричат витринами,
И вдохновляет кофе с коньяком.
Минуты, вдруг прикидываясь длинными,
Летят над временем небрежно и легко.
Но вновь не с тем сидишь за дальним столиком,
Надев улыбку номер двадцать пять,
И знаешь, что игру в крестики-нолики
Так неизбежно надо проиграть...