Однажды в начале восьмидесятых, случилось мне быть свидетелем такой сценки на конечной остановке пригородного автобуса...
Начало лета, Пятница, 18.30 – ожидающие автобуса дачники томятся, высматривая вдали Икарус в Сады. Рейс немного задерживается и народ слегка волнуется...
Совсем недавно здесь прошла первая в этом году гроза – не долгая, но с обильным дождём. Вода после ливня ещё не успела впитаться в почву - везде видны лужицы, отражающие уже очистившееся от грозовых туч небо. Самая большая лужа образовалась на пятачке асфальта, где разворачивается автобус.
На остановке человек тридцать пассажиров компактно разместились на четырёх лавочках остановочного комплекса под навесом открытого с трёх сторон - стихии ветра. Одна – пятая - лавка сиротливо прицепилась с торцевой стороны уже совсем на улице возле куста сирени. Она не пустует – на смятой газете «Труд» мирно посапывает местный пьяница «Снегирь», прозванный так за то, что постоянно носит в петлице своего видавшего виды пиджака веточку с небольшой гроздью рябины, которая засохла, раньше, наверное, чем был пошит пиджак...
Женщина в кассе объявляет, что рейс будет, но задержится на десять минут, в эти-то десять минут и разворачиваются события, о которых потом в соседней пивной было разговоров целую неделю...
* * *
Успокоившийся народ почти дремлет, вдыхая воздух, напоённый свежестью после прошедшего дождя – слышно, как шмель обрабатывает цветки уже давно распустившейся сирени, собирая дары лета.
Из-за поворота появляется, нет не автобус а милицейский желтый Уазик дежурного наряда и не спеша едет к остановке. Развернувшись на пятачке, он со скрипом притормаживает, и из него выходят два сержанта, которые неторопливо идут к спящему пьяному человеку на лавке.
Народ с любопытством наблюдает за происходящим, какое-никакое развлечение в ожидании отправки.
Старший, с широкими лычками на погонах:
- Подъём! Хорош здесь давить массу!
- Давай, давай пошевеливайся – вторит ему Младший, встряхивая спящего за плечо. Тот не реагирует и продолжает лежать на лавке, как ни в чем не бывало...
- Ты что совсем оглох? – с этими словами второй, младшего звания, рывком поднимает лежащего человека за плечи и тот усаживается с непонятным взглядом на лавке.
- Давай Снегирь не дури - поехали прокатимся! – Старший достал пачку «Стюардессы» и уже закуривая – Тебе пора поработать!
- Я устал – еле слышно проронил Снегирь – лучше здесь отдохну...
- Не заставляй нас сердиться! – Младший снова рывком за плечи ставит пьяницу уже на ноги – Иди к машине и поживее!
Тот нехотя начинает идти к машине, два милиционера идут рядом, и все трое обходя лужу, направляются к «воронку». Лужа почти круглая и занимает всю центральную часть пятачка, так что идти приходится по кругу. С края лужи три воробья чистят перья, в воде распушаясь и поднимая небольшие брызги - чирикают, одинокий голубь зашёл глубже и пьёт воду.
Снегирь, тяжело вздыхая, смотрит на птиц, еле перебирая ногами, всё ближе подходит к милицейской машине. Вдруг возле самого Уазика он резко поворачивает в сторону лужи. Не ожидавшие такой прыти сержанты не успевают среагировать и подхватить его. Снегирь с хода забирается в самую середину лужи, где вода доходит ему до самого верха видавших виды полуботинок и замачивает носки.
- Ах ты, гад! – Старший беснуется – А ну иди сюда!
- Не-а... не пойду...- пьяница озарённый какой-то мыслью слегка улыбается.
Народ на остановке оживился, и стали слышны разные возгласы:
- Во даёт дядя! – Двое молодых парней смеются в пол голоса потягивая пиво.
- Совсем допился, бездельник! – загундосила старуха сидящая на ведре, заполненном старыми тряпками.
- Голубок решил освежиться! – затарахтели тётки сидящие на лавках.
Все сразу перестали скучать и стали наблюдать, что будет дальше.
- Так Снегирь, если сейчас сам не выйдешь, пожалеешь об этом! Живо иди сюда! – Старший стал всё больше сердиться.
- Нет, не хочу к Вам! – Пьянчужка ещё глубже отошел от них к другой стороне лужи.
- Мы тебя всё равно сейчас достанем - и младший сержант, стал обходить лужу. Снегирь вернулся к центру лужи.
- Если я испачкаю сапоги – младший тоже стал закипать – тебе совсем не поздоровиться!
Из машины высунулся третий – сидевший за рулём:
- Брось его Серёга, машину испачкает... Поехали уже!
- Нет! Он гад поедет и машину вымоет трижды!
- Да ну его он с приветом! – водитель снова убирается в окошко своей машины.
Оставшиеся ни с чем сержанты о чём-то тихо переговариваются. Возможно, они так и уехали бы с глаз, поджидать его за поворотом, только случилось следующее. Снегирь достал из кармана кусок черствого ржаного сухаря и разминая его стал крошить в воду повернувшись к «силовикам»:
- Ути-ути мои утята! – стал причитать он – Ути-ути мои птенчики... Идите, идите в воду! Здесь не страшно... Ути-ути! Ути-ути...
Раздались смешки, но напряжение нарастало стремительно. Старший ткнул помощника под локоть – Давай! – и младший пошёл к пьянице через лужу пачкая в грязной воде свои начищенные сапоги. Всё вокруг разом смолкло, было только слышно, как «кто-то родился»...
Подойдя к Снегирю сержант взял того за руку чуть выше локтя и потащил опять к машине.
- Теперь ему достанется... - тихо прошептала пожилая женщина и грустно вздохнула.
В этот момент «нарушитель спокойствия граждан» остановившись, взял и просто подогнул ноги заваливаясь всем телом в лужу, сержант что бы ещё больше не испачкаться отскочил в сторону выпуская Снегиря из своей хватки...
Толпа охнула и снова замолкла. Бедолага лежал в луже на спине, и было видно, как вода постепенно пропитывает его одежду.
- Ах ты ж сволота! – Старший не выдержал и в запале вошел в лужу, затем, сообразив, что испачкал сапоги, подошел к Снегирю и хотел его пнуть ногой. Толпа неодобрительно загудела. Старуха на ведре, которая ещё совсем недавно поносила пьяницу заголосила:
- Это что же деется!?! Защитнички твои!!! Руки распускать, это же как??? Спал себе никого не трогал – прикатили – здрасте вам! – бабка разошлась не на шутку, да и другие пожилые тоже её поддержали:
- Он может и пьянь, так в отцы вам годится!!! – и поехало и понесло...
Сержанты вышли из лужи и переглянувшись – А чтоб Вас! – запрыгнули в машину и та с места рванула в сторону поворота.
Снегирь сел в луже, вид у него был жалок, но непонятная улыбка гуляла на лице.
- Выходи, простудишься – уехали оне! – проговорила старуха.
Тот поднялся, и вода потекла у него из-под пиджака обратно в лужу, он вышел к «своей» лавке и сняв пиджак и рубашку повесил их на её спинку.
В это время из-за поворота показалась «гармошка» желтого Икаруса. Старуха покопавшись в ведре достала старую рубаху и протянула её мужчине:
– На вот одень – она чистая!
Пока Снегирь одевал рубаху ещё две женщины подошли и положили на лавку пакет с бутербродами, а один из парней которые всё время балагурили в углу и потягивали «Юбилейное» пиво из «чебурашек», подошёл и протянув наполовину пустую бутылку закончил:
- Ну ты дядя даёшь! – но уже почти с восхищением в голосе.
* * *
Все сели в автобус и тот медленно тронулся в сторону садов, лишь один Снегирь остался на остановке, сразу же принимаясь допивать оставленное пиво.
Расположившись на задней площадке у стекла, я один стоял в салоне отъезжающего автобуса. Пока остановка не скрылась за поворотом, со смешанными чувствами наблюдал за человеком, который в один момент превратился из «сомнительного персонажа» в «героя дня». Тогда мне впервые пришла мысль о том, что «не всё ладно в Датском Королевстве» и человек даже таким образом выражающий протест государственной машине сразу же становится симпатичен для общественного мнения, не взирая на то, что у него по жизни отрицательная роль… А может не такой уж он отрицательный и есть многие облечённые властью, но гораздо более отрицательные, отчего и жизнь наша не как не войдёт в русло осознания уважительного отношения к своему народу.
По блокнотному наброску 1983 года.