К живым строга народная молва,
Не знающая устали и лени,
Но грусть моя не тяжелее тени,
Которая от тени пролегла
Отброшенной на грешную меня
Людьми, кому, видать, до Бога ближе,
Ведь злее остальных в затылок дышит
Извечный спутник – внутренний судья.
Ему мои резоны нипочем,
Прошения, мольбы, годов рутина,
Он ни за что не взыщет половины,
Подкупленный горячим калачом.
С ним даже водки выпить не с руки,
И редкий день обходится без трений,
Но этот недосумасшедший гений
Не переплюнут просто дураки,
Что занятые мной не от любви,
Как тот, который постоянно рядом...
А впрочем, мне другого и не надо,
Мои долги – они мои долги.
Вот и живу на свете как могу,
Не признавая субъективных мнений,
Поскольку ими брошенные тени
За мною точно к Богу не пойдут.