Я кричал птицам,
я кричал им до хрипа,
мой голос летел и разбивался о волны прибоя.
так мне хотелось в ладонях её уместиться,
стать вдруг карманным,
да вот только на что я?
море всех принимает, не задавая вопросов
море, должно быть, своё отстрадало.
оно кусает за ноги, не оставляя укусов
дразнит песок и отступает,
беззвучно ступая.
я шагаю за ним,
я уже стал солёным на вкус,
но омываю исцарапанную душу
отмаливать меня уже нельзя на суше,
я сам к себе никак не подберусь.
перебираю имена твои,
как чётки в храме
от голоса - шершавым стало нёбо
от взгляда - затупился горизонт.
я тут, как в чёрно белой, паршивой драме
поскуливает головная боль,
кончается сезон.
мне хрипло вторят чайки,
они наверно больше одиноки
в своей пустынной тихой широте
когда глядишь в неё, то веришь,
что про Ливингстона это всё не байки
и в жизни следующей,
я буду возвращаться к морю
на чуть большей высоте.