Сергій Жадан «Я твоя протиотрута» (Сергей Жадан «Я твоё противоядие») («Марадона», 2007)
Когда я с ними познакомился, между ними уже сложились определенные отношения, которые каждый из них оценивал по-разному: она относилась ко всему этому как к романтическому приключению, сохраняя, как ей казалось, дистанцию, а он пытался форсировать события, вместе с тем не теряя, как ему казалось, остатки совести. Одним словом, я так ничего и не понял из того, что они мне рассказали. В этой стране, где мы познакомились, они были эмигрантами, положение у нее было гораздо лучше, а вот у него были какие-то траблы с визами и их продлением, каждый решал свои проблемы самостоятельно до того момента, пока они не познакомились. И дальше уже начинается печальная история. Некоторое время они обменивались электронными письмами и другим коммуникационным хламом – необязательные звонки, сообщения, приветы через друзей, случайные встречи на улицах города, с чего обычно и складываются выше упомянутые отношения, или то, что за отношения выдается. И тут внезапно случился хэллоуин, и все бесы повылазили из своих нор и активизировали без того нездоровую атмосферу старой доброй Европы. Моих новых знакомых они активизировали тоже.
На хэллоуин я с ними и познакомился. Это была такая шумная компания, которая передвигалась по старым улочкам, не останавливаясь на красный свет и не проходя мимо ни одного бара. Потом был некий клуб, где кроме нас праздновали хэллоуин какие-то лесбиянки, которые, кстати, в сравнение с моими новыми знакомыми, выглядели просто по-детски. Было заметно, что хэллоуин – это не лесбийский праздник. И уже поздней ночью, когда все бесы и лесбиянки города оттусовались и залезли обратно, каждый в свой собственный ад, мы вернулись ко мне домой, никто, ясное дело, останавливаться не хотел, хэллоуин угрожал затянуться на ближайшие несколько суток, и вот тогда, в бушующем пьяном угаре (здесь, очевидно, следовало употребить слово «суматоха», но это был таки «угар»), он предложил ей пожениться. А когда она неожиданно для него (и для меня тоже) отказала ему, он устроил настоящую истерику. Я никогда не видел, чтобы мужчина так плакал. Из него вытекали не просто слезы, из него вытекала его карма, он рыдал и призывал ее к совести, как же так, кричал он, зачем же ты писала мне эти ****ские электронные письма, зачем звонила и передавала приветы, зачем мы случайно встречались на улицах этого ****ого города? Мы просто должны пожениться, повторял он, у нас просто нет другого выхода. Но она уперто не хотела выходить за него замуж, во всяком случае – не на хэллоуин, и тогда он перестал плакать и сказал приблизительно следующее: ты меня предала, ты морочила мне голову, я сейчас уйду и очень прошу тебя – не звони мне больше. И не пиши. И вообще – не попадайся мне на улице. Вот это было здорово, это мне нравилось. Перед этим он несколько часов рассказывал, как они с братьями из Украины бомбят местные банкоматы, поэтому такая развязка мне показалась вполне логической. Потом он долго прощался, долго повторял, чтобы она больше не звонила, и долго ждал лифт в коридоре. И пока он ждал, я видел, как она сомневается. Думаю, если бы лифт задержался еще на минуту, она все-таки вышла бы за него замуж. Какие страсти, думал я, это же надо. Уже где-то утром или даже позднее до меня дошло, что чувак просто ее разводил. Ну так, все просто – у нее не было проблем с документами, у него они были, единственным вариантом для него была женитьба. И он это понимал. И она это понимала. Только я думал, что все дело в хэллоуине. Но она же засомневалась, пусть лишь на мгновение, но засомневалась, я это точно видел.
На их бытовой шизофрении, которую они несколько пафосно называют страстью, могут работать атомные станции, эта черная кровь, что переливается в аквариумах их сердец, ежегодно заливает набережные и пляжи, оставляя на асфальте цветные нефтяные разводы. Влюбленные моей страны добивают друг друга своей любовью, они не способны ограничиться любовными отношениями, им и секс как таковой не интересен, во время секса они вырывают друг у друга языки и выдавливают глаза, разрубают тела любимых тяжелыми режущими топорами, подливают яд в общий алкоголь потому, что умереть они должны только вместе, потому, что они любят друг друга и жить друг без друга просто не могут, поэтому им проще сразу перерезать друг другу горло бритвой, подаренной на день всех влюбленных, и дальше проводить свои разборки уже в аду, где им никто не будет мешать. Их всегда можно выделить из любой толпы, из них идет густой дым их неистовства, они целуются до крови и прокусывают своим партнерам сонные артерии, женщины носят в своих торбах сатанинские амулеты, а мужчины неделями не вымывают из-под ногтей женскую кровь, и я говорю себе: о, да – это мои соотечественники, сколько я их видел, сколько следил за ними, в их жизни так странно ненависть граничит с любовью, что я уже давно перестал для себя их различать, я ничего не знаю о политических настроениях мужчин и женщин в моей стране, я знаю лишь про их депрессии и приступы активности, тогда они способны на многое, и я не завидую тому, кто попробует лечить эти депрессии. Потому что они изменяют друг другу из-за невозможности проявить свою нежность и рожают детей от невозможности вовремя остановиться, потому что вовремя останавливаются те, кому есть что терять.
Худшее то, что они по-настоящему зависимы друг от друга. Я помню другую историю про другую прикольную пару, он перевозил через польскую границу наркотики, попросил ее помочь, она согласилась, вероятно, это тоже была страсть, ибо как по-другому это назвать, она спрятала все в свою косметичку и спокойно перевезла, а он, как только они приехали на место, просто кинул ее, то есть выкинул вместе со всеми вещами. Когда она уже свалила и у него началась ломка, он сказал себе приблизительно следующее: ничего, сказал он, нормально, я все разрулю, у меня все есть с собой. И принялся искать свои наркотики. В это самое время она пересекала польскую границу в обратно направлении, нежно прижав к сердцу свою косметичку