Шатающейся, вялою походкой,
С подбитым глазом вдоль дороги шла.
Буханку хлеба с недопитой водкой
В котомке грязной, тканевой несла.
Ее глаза, когда-то голубые,
Небесной синью покоряли всех,
Теперь похмельной пеленой заплыли,
Едва глядят из-под опухших век.
А мысли, что когда-то посещали
Ее совсем не глупые мозги,
С запоями куда-то растерялись
И в голове, теперь уже ни зги.
Машины с шумом мимо пролетали,
Порывом резким пылью окатив,
Она, как-будто их не замечая,
Спокойно шла, о страхе позабыв.
Тупой удар... Она лежит в кювете...
Взгляд протрезвевший, в небо устремив,
Поняв, что все еще на этом свете,
Губу, от боли, сильно прикусив.
А с неба, голубая безмятежность
Смотрела в душу сквозь ее глаза,
И тихо укоряла за небрежность,
Как-будто говорила: "так нельзя".
Я помогу вам, женьщина, вставайте,
Держите руку, слышите меня?
Еще немного... Ну... Вот так... Давайте...
Она вздыхала, слов не говоря...