По прочтению ж таки, Договора и Правил заново,
вот, что, к предлогу такому, мне надумалось:
Этическое толкование произошедшего Прецедента:
1. Если смотреть только на внешние факты всей этакой ситуации, то объективное отсутствие у меня 5 недостающих рецензий из числа ожидаемых 200 и, следом сему, моя открытая претензия о невозможности участия в народном голосовании являются своего рода прецедентом, решение коего не может быть исключением из общего правила. Таким образом, я оказываюсь вне голосования. Однако, как я уже говорил, само изменение в регламенте правил проведения Конкурса и, соответственно, народных выборов в ХудСовет является нисколько не в меньшей степени прецедентом, поскольку (позволю себе повториться) никто не вправе изменять условия открытого голосования до окончания тура, а тем более, пред самым финалом его, ибо сие есть не этично и не уважительно в отношении всех инициативных воутеров. В случае ж изменений на Стихах, это весьма похоже на известное детское извинение, по типу «давай-ка переиграй-ка». В зрелом мире, где всякое понятие «народности» носит социальный характер, это непозволительно. Я думаю, что тот, кто берётся ставить хотя бы одну даже галочку хотя бы за одного даже автора в номинациях, в таком контексте, в большей степени достоин по себе уважения и поощрения, нежели тот, кто остаётся ко всему этому безразличен. И если для начинающих, поставить галочку – это только лишь поддаться внезапному настроению, то для более состоявшегося в поэзии ума, это – изначально, непременная позиция, позиция нравственная и социально-культурная (как то, в моём случае). Обижать это чувство в доверившихся весьма грешно. Но, дальше……
2. Именно потому, что само изменение в регламенте голосования явилось быть этическим (если не сказать, правовым) прецедентом, я и ожидал изначально прецедентного отношения к своим письмам, изначально не понимая возникшей проблемы и ожидая ответа не иначе, как в течении ближайших трёх дней (при этом, честно признаться, не зная и даже не думая о пункте в Договоре, по которому дожидаться формального ответа от них я могу аж до двух недель, - не думая, по простой причине прецедентности самого случая!). Что же я имею в ответ? – Совершенно, опять-таки «прецедентнейшее» молчание и безучастность! Неужели, по получении моего личного письма на свой e-mail, г-жа отв. секретарь Никифорова и её СтихоСервис, впоследствии, ожидали видеть во мне только безголосую, молчаливую жертву, забывая что причиняют мне тем самым обиду – обиду нисколько не новичку в поэзии? – Быть, однако, в положении «сверчка на шестке» (по Брюсову) – сие никогда не было моим жизненным кредо, и потому я, как искренний противник всякого рода «брюсовщины» (по Ходасевичу, для просвещённых) в поэзии
и в её кулуарах, опубликовал свою демократическую статью. И, вот, что из этого получается:
3. Статью закрывают. (Не только я, но и моя читательская аудитория, к коей в первую очередь обращена моя статья, оказывается вводимой в недоумение, - сие нельзя не учитывать!). – В этом смысле, г-жа Никифорова этаким шагом делает не что иное, как пытается защитить свою, т.е. её – Никифоровскую и Администраторскую – аудиторию читателей от альтернативных и потенциально-опасных смыслов и правд игнорируемого и, как ей может представляться, весьма наглого поэта Гюбриса. С точки зрения её, Никифоровской этической логики, она пытается защитить свою аудиторию, в ракурсе своих взглядов и видений, и в том она – своего выбора и своего резона протектор. Однако, можно ли думать, что на общем народном портале Стихов, её аудитория должна иметь заведомо больше значения, чем читательская и поэтическая аудитория моя? С чего бы это? Ведь, ко слову о «народности», не мною ж таки изобретённому, этической мерой (социальной) демократичности должно служить равное отношение к аудитории как Н.Никифоровой, так и М.Гюбриса, так и любых других авторов, и, этак, вне зависимости от того, сколь много у автора читателей или сколь оные имениты, не так ли? Это к тому, что когда она закрыла мою статью, в идее защиты своей аудитории, она пренебрегла аудиторией моей (как реальной, так и потенциальной), для кого, однако, я только и публикую свои произведения: – я не публикую их для читателей Никифоровой, на которую я не ориентируюсь, – я публикую их для своих читателей, внимание коих и отношение ко мне я уважаю в первую очередь. В этом смысле, протектор берёт на себя право, вместе с автором игнорируемых прав, принизить и его аудиторию, и коль скоро это действует как силовой административный метод, это – как раз и есть всё то негативное, что существует в значении понятия анти-общественного (анти-народного) явления протекционизма. – Применительно контексту, оставаясь в роли вынужденного протектора своей аудитории, и, однако, не предавая в том ни поэтической чести, ни социально-правовой морали, ни общественно-демократической совести, Никифорова, с моей точки зрения, могла бы поступить определённо иначе, в том, имея возможность избрать другой метод выражения своей позиции, в отношении меня негативной. Написать открытый рецензионный ответ, прямо адресуемый к моей дерзкой статье; сочинить ответное и едко-сатирическое произведение в отношении моей персоны; в любом случае, донести свою ответную претензию прямо до моего сведения и далёкого ума; высмеять, демократически изобличить меня во всякого рода грехах, подлогах, неправдах, наговорах, оскорблениях и клеветах, кои б виделись ей мною-содеянными, и всё это опубликовать на своей странице во имя защиты своей чести и её аудитории от т.н. «порчи слишком свободного слова»; - вот, далеко не полный список всех возможных действий, которые доступны для истинно-народного пути продолжения подобного социально-поэтического диспута, (повторюсь, тема коего изначально обращена к идее народности), и, однако, сему обратно, именно прекращением народно-демократической дискуссии, в этом смысле, является действие блокирующей меня протекционистки. (В самой статье, я изначально связывал факт игнорирования меня Н.Н. с её маленькой местью за то, что не принял её в друзья на Фэйсе; – к тому, у меня теперь лишь только большее число аргументов). – В этаких видах, г-жа Н.Никифорова, в отместку унижая и меня, унижая и мою аудиторию, поступила, увы, не как поэт чести, а как г-жа Формаль-Портфель де Ляпсус Соц, ибо….
4. Единственным объяснением репрессивных действий Администрации, с точки зрения соблюдения правовой стороны отношений между автором и порталом, служит п. 5.2 Авторского Договора, согласно которому: «интернет-компания имеет право в любой момент времени отказать Пользователю в предоставлении места для публикации (доведения до всеобщего сведения) определенного произведения или всех произведений сразу, удалив их со своего сервера». Следуя именно такой формулировке, было удалено неск. моих произведений. – Не правда ли, согласно правовой уже этике, в соответствии с обеспечением прав Пользователя, кое есть в правилах, Администрация сайта должна обладать достаточно веским, убедительным аргументом для подобного рода действий? – Глава 4 Договора об обязанностях сайта пред Пользователем гласит, что сайт предоставляет право безвременной публикации и безвременного соблюдения пользовательских и авторских прав в обеспечении защиты таковых. В этом смысле, если выдаваемое сайтом Свидетельство о публикации может служить смыслом защиты права извне, то не нарушение Пользовательского Соглашения непременно должно служить таковым смыслом внутри сайта. Посему, с этически-правовой точки зрения, принципом не нарушения Пользовательского Соглашения является не что иное, как обеспечение фундаментальных законодательных норм, конституционально-прописанных в виде прав свободы и защиты Слова, Совести, Голоса, Чести и Достоинства. Это именно то, что как раз и даёт организации Литературный Клуб и интернет-компании сайта Стихи.Ру право публикации на своём сервере авторских произведений, вообще; - в противном же случае, деятельность ЛитКлуба является противозаконной. – К слову об аргументировании действий Администрации по п.5.2 Договора, особенно характерно выделяется п. 3.3 из Правил Пользования, кой гласит об «…уважении к личности других людей», и в коем «…не допускаются оскорбительные высказывания и угрозы в адрес авторов или третьих лиц, унижение личного достоинства или деловой репутации…» – в чём, повторюсь вновь, я не вижу за собой прегрешения. (Коль на то пошло, я заведомо готов принести свои извинения за неправильно отозвавшиеся мои слова в голове толкователя оных, по причине её/его меньшей разборчивости в стиле и в манере языка.) К сему, вопрос: – является ли анти-этическим и противозаконным, с моей стороны, в желании отстоять и свою честь, и совесть, публикация описания действительных обстоятельств сего прецедента, или, также, демократическая публикация моей собственной переписки с Администрацией, или, также, лишённая прямой оскорбительности поэтическая сатира? И, к такому обратно, не является ли противозаконным и не этичным уже со стороны Администрации(!), помимо унижения меня как автора собственного слова и совести, также и дискредитация моей репутации на сайте путём закрытия моих демократических публикаций и так, как если бы я был в том лжец, кто нечто вдруг себе напридумывал, а потом, дескать, в раскаянии глубоком, съел и затаился? Я, кого верный мне читатель знает, также, и как высоко-профессионального интеллектуала, как европейски-образованного литератора, друга Британской Королевской поэтической Ассоциации, и как вполне интеллигентного, адекватного, не анти-социального, и тактичного человека? Или, б.м., это уже к тому, чтобы в соответствующем п. 3.3 Договора должны быть сделаны всего-то лишь изменения формулировки, по типу: «…не допускается ни малейшая доля критики в адрес Администрации»?! И, однако, такой формулировки в Договоре ещё не придумано, увы им. Тогда что же? – Пункт 6.6 Договора, гласящий, что «модератор имеет право отказать в предоставлении услуги по публикации определенного текста не только на основании установленного нарушения правил, но и на основании соображений редакционной политики, либо этических соображений», лишний раз заставляет задуматься о том, что же есть сии т.н. «форс-мажорно» этические соображения, и что же есть сия непостижимая «редакционно-реакционная» политика. Сохранение таинственности, в этом случае, выступает опять-таки обидным образом в отношении народно-демократической публики. – Это к тому, что, с этической точки зрения, всякий аспект ограничительной политики должен освещаться сайтом открыто и прямо, совершенно таким же образом, как в случае с категорией несовершеннолетних на сайте. В ином случае, сие есть фальшь. Фальшь способна порождать всякого разного рода фальсификации, не правда ли? – Коль скоро, в моих произведениях нельзя усмотреть изначально ничего подрывного, анти-государственного, преступного и анти-морального, то лишнее ограничение моих пользовательских прав должно свидетельствовать о принадлежности сайта уже к категории сайтов ограниченного пользования и регламента, как то, к примеру: (только) православный сайт, или (только) коммунистический /или (только) самодержавный/ сайт, или только… – как, неужели! – сайт «только для сверчков»?! Слепая оранжевая «никифоровщина-брюсовщина», и правила для безропотных сверчков на шестках?... Если это, однако, и так, то сие должно быть не иначе как громко и услышно оговорено и также прописано, коль скоро сайт, по всем нормам зрелой и широко-социальной морали, претендует на звание сайта общенационального, а тем более, собирается и впредь проводить большие народные конкурсы под эгидой этакой «сверчковой безропотности». – На сайте, как это многим известно, публикуются многие истинно-демократические и широко-известные поэты, поэты ещё из 60х, поэты, давно публикуемые и в России, и за её пределами, поэты, кто издавна в символах свободной мысли и слова; - вот, будет забавно, если им предложить публиковать свои произведения на сайте под новой вывеской: «18 + только для Сверчков»! Психологический нонсенс: – останется, думаете, к примеру, поэт Губерман или поэт Бояринов на сайте под эгидой «только для сверчков»? Я думаю, что не только Бояринов или Губерман, но и многие другие сильные поэты решительно оставят свои демократические позиции и бастионы на сайте, – я, в сим случае, это сделаю первым. Остаётся, конечно, ещё и другой способ справиться со столь гиблой ситуацией – открыть, к примеру, новую страницу под новым псевдонимом Настоящий Сверчок, но…мне просто не хочется жить в подобном не истинно-ликом мире.
5. Я говорил о фальши, о фальсификации на портале. Сие, конечно же, нельзя не представлять себе как некоего рода совокупность всех неожиданных исходов, что не в пользу одного только домысла о вероятности некоторых манипуляций, в не весьма уважительном факте игнорирования авторских запросов, инициатив и мнений. - [ Нет, в однозначности сказанного, я не говорил и не говорю, этак, о том, что пойнты конкурсных голосов как-то чрезвычайно неправильно пересчитываются или у кого-то скрадываются.] – Смотря ж, этак, и далее первых только дней прецедента, мне ж думается, однако, так, что и один даже взгляд на то, что есть, к примеру, судьба моих дневниковых записей, – от которых вдруг ни с того, ни с сего остаётся один разве что след адресной www. –строки, в угоду скрытному администраторскому столу ЛитКлуба, – не нуждается в излишнем комментарии. И, ведь, дневники – в действительности, столь важный элемент связи автора со своей аудиторией, как, впрочем, и со своей собственной литературной судьбой-историей, что часто становится всерьёз достоянием архивов и библиотек, к гордости многих ещё непризнанных и подающих надежды талантов, – сии в меньшей степени оказываются защищены на портале! Сколь хитрая этика в том, прямо сказать! – сколь мало, в том представляется мне, ещё истинно-поэтического уважения к автору и к авторской судьбе (!) на Стихах…
_____________________________________
…Мне, конечно же, хотелось бы видеть продолжающий работу сервер Стихов не потерянным для добрых идей развития истинной поэзии в России и свободного демократического чувства в авторских кругах и читательских массах. Этически и философски, это так, что если общество не в силах ещё логически прийти к той совершенной модели своего развития, на которой оно представляет из себя образ Человеческой Истины и Гармонии, то поэтическая именно сила, а не инертность мечты, по меньшей мере, способна рисовать для нас столь дальние ещё горизонты в более ж таки приязненной и достижимой оных перспективе; – именно, поэтому защита тех нравственных основ, кои извечно взывают к своего рода компромиссу с повседневным несовершенством в обыденном социуме, столь необходима в касательстве миру более сакральному, как то, что есть мир поэзии. Можно говорить, высокой поэзии, можно говорить, широкой поэзии, я же говорю – Свободной Поэзии, полагая в том сам по себе истинно-поэтический процесс. Процесс, в меньшей степени, кой приемлет в себе пресловутый нравственный компромисс с ущербно-социальным злом. Это именно так, и это никогда не бывает иначе, - и да не дадут мне солгать в том умы, всерьёз познавшие суть и ценность несломимой поэтической идеи Жизни. В кулуарах, сегодня можно часто слышать о том, что, дескать, поэзия есть нечто, существующее в стороне от вопросов власти, как нечто единственное, быть может, что навсегда превосходит все те растленные смыслы и идеи «о супер-партиях и супер-порядке», - не правда ли? – и, однако, как то на примере нынешнем, мы легко замечаем, что не-поэтическим способом изживаемая приставка «демо» из слова «демократия», во всех тех словах о поэзии порождает не иное, как вновь то же самое, пресловутое «кратос», т.ск. «…кратию» - власть. Власть, не терпящую упрёка, власть, не способную к открытому диалогу. Стихократия – быть может, нисколько не менее есть та же всё Деспотия, коли нет на то меры. – В мыслях о продолжении изыскания этакой меры, ныне мне приходят в голову вполне этически- обоснованные и вполне серьёзные предложения для Администрации портала Стихи.Ру, и, если честно, вне зависимости от того, что может быть дальнейшая судьба этаких моих произведений, я полагаю, что всё же имеет смысл прилагать возможные усилия для того, чтоб эти предложения были бы приняты стороной Администрации и советом ЛитКлуба.
_______________________________________