Мальчик, я помню, как ты читал книги,
после земляники вдыхал свои красные руки,
просил материнскую мелочь на шоколадку,
в лес заплывал, в самую гущу глубоких деревьев.
Мальчик, я помню, как всё начиналось,
ты воровал Жюль Верна в солнечной библиотеке
и скорость развивал по шелестящему асфальту,
на очень гордом, маленьком, сверхзвуковом велосипеде.
Я помню - сверкало золотыми спицами раскрученное солнце
и голубую шевелюру ласточки наточенные стригли
и мальчик, провалившись с головой в нехитрые ромашки,
ты с интересом наблюдал кузнечиков средневековых.
Ты любил кривой горизонт и идущее в ногу пространство.
В стороне от всего быть счастливым достаточно просто -
ты взбирался на холм и смотрел в неотрывные дали,
ты как будто оттуда высматривал новое, лёгкое время.
Что же случилось, мой мальчик? Что же с тобою случилось?
Одноколёсное солнце больше не крутит педали,
словно толстые пятки, прожитые книги черствеют на полках.
Империя мягко осела в чьи-то густые карманы.
Твои руки больше не ходят за раненною земляникой,
вырезая лазурь турецкие, острые ласточки затупились,
ты глупо стоишь у порога откопанной смерти,
ещё шаг и земля на тебя закричит свежей, оральною ямой.
Мальчик, всё изменилось. До тебя добежало отставшее время,
гибкая, алюминиевая худоба от тебя отшатнулась,
ты больше не смотришь на звёзды влюблённой собакой
и сбежавшее молоко облаков больше не пахнет горелым.
А что остаётся, мой мальчик - быть оптимистом,
всматриваться вдаль пока не закончится встречное время,
смеяться заразительно, покуда на тебя слетает
небесная манна простой, человеческой жизни.