РАССУЖДЕНИЯ ДВУХ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
ОБ ИСТИННОЙ ПРИРОДЕ ЛИТЕРАТУРНОГО ДАРОВАНИЯ
ПЕРВЫЙ
Бывает так: взойдёт пиит на кафедру бухою
походкою, и зал сидит, оплёван шелухою
громоздких фраз, невразуми-тельных и неудобо-
варимых, -вариваемых непере- ни утробой,
ни мозгом, выжженным дотла аляповатой рифмой,
а он всё бла да бла-бла-бла – аж, закипает лимфа…
Но ты, дружище, не чета похабнику-пииту -
боишься осквернить уста метафорой избитой,
аккуратист, оригинал, всегда разборчив в средствах…
Взрастил ли ты в себе талант иль обладал им с детства?
Возможно ли постичь умом природу вдохновенья?
И, как по твоему, оно сродни благословенья
иль воздаянья за грехи?
ВТОРОЙ
Обласкан небесами,
не я кропаю их - стихи накрапывают сами
в мою тетрадь. Из-под пера сочащееся слово -
литература - ли-Терра-Инкогнита…
ПЕРВЫЙ
Былого
не вороша, не тормоша, не бередя украдкой
да, разве ж стала бы душа на озаренья падкой?
ВТОРОЙ
А то, поди, не взгромоздив Минувшему на плечи,
свой тучный зад (уж ты прости меня за вольность речи)
душа, заплывшая жирком от лености и скуки,
не распахнётся широко для вожделенной муки
заимствованья от щедрот…
ПЕРВЫЙ
От чьих щедрот?! А опыт?
Сомнений, радостей, невзгод, трудов, напрасных хлопот,
вражды и дружбы, наконец, любви неразделённой
и разделённой – двух сердец безумством – окрылённой!
Ну, что поэзия без них? Витийство, экивоки…
ВТОРОЙ
…а ты представь себе родник, таинственный, глубокий.
Сокрыта опытность богов, их мудрость и величье,
на дне его. Уж сколь веков под щебетанье птичье
родник таинственный струит - неспешно, величаво -
пииту лакомый петит в тени густой дубравы.
И припадая к роднику иссохшими губами,
я понимаю, что в долгу пред щедрыми богами!