Нет, не той моя деревня стала:
Жалки уцелевшие дома,
В их оконцах донельзя усталых
Расползлась отчаяния тьма.
И уже не смотрятся рябины
В окна, им себя не увидать.
Шали, с плеч ползущие на спины,
Вовсе перестали поправлять.
Проводов отпущены поводья,
И без них не встанут на дыбы
Те, что сохранились на сегодня,
Серые трухлявые столбы.
Вот наш двор. И в нём ворота настежь
Раною на старческой груди.
Укрывалось скромное тут счастье,
А теперь, кто хочет, заходи.
Только кто? Я никого не встретил.
Разве ветер, но и тот ослаб
Потому, что так давно не треплет
Юбки разноцветные у баб.
Словно руки вскинуты оглобли,
Чтобы меньше места занимать.
Опустить их кто-нибудь помог бы,
Ведь телеге некому мешать.
Комнаты ревниво сохранили
То, что в город не сумели взять
Бывшие владельцы, ну а пыли
Время не ленилось прибавлять.
В огороде разных трав засилье.
Не понять, где грядка, где межа.
И какое нужно рук усилье,
Чтоб вернулась прежняя краса.
С головою баня окунулась
В заросли могучих лопухов
И зелёной массой захлебнулась,
Не найдя к спасению шагов...
Может, хватит, насмотрелся вдоволь
И себя деревне показал.
Осуждать меня найдётся повод,
Было б лучше, если бы в глаза.
Постоял, окинул долгим взглядом
Домиков нестройные ряды
И подумал: осень где-то рядом,
На кого их оставляешь ты?
Замечаю, наш домишко крена
Не стыдится, здесь же все свои.
Вот и встал он на одно колено,
Будто объясняется в любви.
Нет, не может быть сюда возврата.
Корень, век питавший, рассечён.
И невосполнимая утрата
Выльется не раз в тревожный сон.