Когда однажды утром гуляя по заброшенному саду,
Я заглянул во внутрь старых зданий,
Там над прудом ленивые прошедшей ночи тени
Как будто птицы крыльями махали.
На ветви яблони, склонившейся к воде, шаль, забытая давно, висела
И в дуновеньи ветра трепетала.
Мелькала бахрома меж белыми цветами, в которых пчёлы
Как будто колокольчики звенели...
Воспоминания воскресли будто из тумана, подумав,
Что шаль моей давно умершей бабушки явилась.
Почувствовал я утреннюю тишь родных полей просторов,
Как поклонившись солнцу восходящему они молились,
И в светлой визии увидел бабушку свою я в платье подвенечном,
В саду заброшенном гуляя.
Шагами лёгкими она по пахнущей земле ходила,
Глаза блестели как горные глубокие озёра.
Приблизившись к реке, ладонями она черпала воду
И каплями холодными смочила лоб и губы.
Потом поля благословила смелым махом
И шаль надев на плечи удалилась.
Ушла в те дали, где две тучки белые в далёком небе
Как будто в море два кораблика качались.
Теперь, когда брожу у зданий вблизи заброшенного сада,
Где мрачный пруд грустит, рассвета ожидая,
Где будто птица с подстреленным крылом
Тени прошлого мелькают, –
Всегда её я вижу в подвенечном платье.
Она калитку открывает и опять уходит:
Сверкают синие её глаза как горные глубокие озёра.
Теперь, когда как путник, на песок пустыни павший, сердце,
Когда мечты как будто бабочки, в тени блуждая, умирают, –
Я часто чувствую на губах капли освеженья
От рук её, протянутых в экстазе к небу.
Vytautas Macernis. Vizijos. Trecioji
Kai viena ryta, eidamas pro sena ir apleista soda,
Per statinius vidun pasiziurejau.
Tenai virs tvenkinio praejusios nakties seseliai tingus
Lyg pauksciai pasautais sparnais plazdejo,
Ir vandenin palinkusios obels sakoj, matyt, seniai jau pamirsta skara
Pleveno ryto vejuj.
Kutai mirgejo tarp baltu ziedu, kuriuos mieguistos bites
Varpeliais tolimais duzgeno...
Atsiminimai lyg is ukanu iskilo, pagalvojus,
Jog tai skara seniai jau mirusios senoles mano.
As pazvelgiau i teviskes laukus, dar rytmecio tyloj paskendusius,
Kai jie pries saule tekancia suklaupe meldes tyliai,
Ir sviesiame regejime maciau jaunosios rubuose senole skaiscia
Is seno sodo vienumos pakylant.
Jinai lengvuciais zingsniais pasikele eit per zeme kvepiancia,
Jos akys buvo skaiscios lyg kalnuos du ezereliai gilus.
Priejo ji upeli ir vandens ranka paseme,
Saltais, saltais lasais suvilge kakta, lupas,
Paskui drasiu mostu laukus palaimino
Ir vel, pecius silton skaron susupus,
Nuklydo ji tolyn, kur tolimam danguj du debeseliai,
Balti balti lyg juroj du mazi laiveliai supos.
Dabar, kada einu pro sena, statiniais aptverta soda,
Kur tvenkinys niurus, zaliais maurais uzzeles,
Tenai, kur lyg tie pauksciai pasautais sparnais
Plevena praeities seseliai, –
As vis matau, matau as ja jaunosios rubais.
Jinai lengvuciais zingsniais pro vartus iseina velei:
Jos akys tokios skaiscios melynos, tarsi kalnuos du gilus ezereliai.
Dabar, kada sirdis, lyg tas keleivis tyru smelyje suklupes,
Kada svajones lyg silpni drugeliai prieblandoj paklyde mirsta, –
Daznai jauciu gaivinancius lasus ant lupu lasant
Nuo jos i dangu iskeltu ekstazej pirstu.