Розы
В эти дни сестра звонила и причитала участливо : «Пожалуйста, не думай о печальном! Маму не вернешь. Ты не одна там, в этой твоей Германии. Заботься о детях, на мелочах концентрируйся, помогает...»
Как-то раз, сидя на скамейке в ожидании автобуса, я терпеливо рассматривала серые маленькие окатыши у обочины дороги. Казалось, что огромная армия невыразительных и похожих друг на друга пограничников у асфальтового покрытия шоссе сражается со свежими побегами буйной молодой травы, стремящейся захватить всё придорожное пространство. Этот беспорядочный орнамент переплетений зелени с простыми камешками выглядел причудливо-непредсказуемым и замысловатым. Беспечный простор небес был укутан угрюмым серым покрывалом. Как будто , где-то там ,наверху, шаловливый мальчишка тщательно замазал весеннюю голубизну манной кашей, сваренной в убогой богадельне. И поэтому, смотреть на небо и на тусклые окрестные растения мне совсем не хотелось. Мельтешащие по дороге в разные стороны автомобили тоже не привлекали моё внимание. Я всё вглядывалась в придорожный рисунок, чтобы найти какую-то зашифрованную закономерность в этом сплетении живого с неживым. Но разве можно упорядочить какую-либо хаотичность? Например, создать формулу, определяющую размеры, формы и правила взаимодействие этих бесконечных облаков...
Вдруг мои размышления прервал женский голос.
- А долго ещё ждать автобуса?- спросила пожилая незнакомка.
- Тринадцать минут, - ответила я отрешенно, не отрываясь от своего упорного созерцания придорожного ковра.
Хотя её вопрос несколько удивил меня. Она стояла рядом с табличкой-расписанием, могла сама всё посмотреть. Впрочем, так часто делала и моя мама, обращаясь с нелепыми вопросами к незнакомым людям. Мне всегда казалось это навязчивым. А ей хотелось поговорить с новым человеком в этой, так и не ставшей для неё своей, стране.
-А цветочки вы совсем вялые купили, - бесцеремонно произнесла женщина.
Мне стало как-то не по себе от такой бестактности, но всё же я объяснила незнакомке, что цветы эти свежие, у них редкая окраска, бутоны светло-желтые, а кончики лепестков тёмно-красные. Я специально за этими розами на загородный рынок приехала.
Женщина недоверчиво проверила упругость моих роскошных роз.
- Да, красивые, - произнесла она, признавая мою правоту.
«Опять, как мама. Сначала, не разобравшись, отругает, а потом и сама не рада, что погорячилась», - подумала я и вдруг осознала, что продолжаю думать о маме в настоящем времени...
Через мгновение я подняла глаза, чтобы рассмотреть мою собеседницу. Её возраст выдавали многочисленные не глубокие морщинки и светло-карие глаза, ещё искрящиеся, но уже слегка выгоревшие. Как у мамы. Опять кольнуло в груди, и я решила побольше узнать о моей случайной попутчице.
Долго упрашивать её не пришлось. Как я и предполагала, она с радостью стала отвечать на мои расспросы.
«Приехала я в Германию с Донбасса. Когда-то, в период индустриализации родители моего отца переехала в шахтерский посёлок из маленького местечка под Киевом. Дедушка был очень набожным, а отец, став коммунистом, ни о чём еврейском и слышать не хотел. Когда немцы наступали, семью эвакуировали вместе с заводом. Попали на Урал. Мне тогда 3 годика было. Потом папа добился, чтобы его в армию забрали, хотя у него зрение совсем плохое было. Помню, как жили мы впроголодь в маленьком посёлке. Мама работала в три смены на заводе. Как-то, зимой 42-го, когда у нас совсем дров не было, мама продала на рынке маленькую золотую минору, которая от дедушки осталась. Это нас спасло, дрова купили, чтобы до весны дожить. А летом я со старшим братиком в лесу ягоды и грибы собирала. Как-то осенью он чуть в болоте не утонул. Как я кричала, бежала, задыхаясь от страха, по тропинке, соседа хромого на помощь звала. Он его и вытащил. А мама от счастья плакала, меня долго гладила по волосам и повторяла:" Ты моя золотая!" .
А в 1944 году мы возвратились в наш город. Папа с войны с двумя орденами вскоре вернулся. Жили, как все, мама в своей библиотеке до последнего дня работала, а папа - на заводе главным инженером. Я закончила школу с золотой медалью, а затем в строительный институт поступила. Самыми счастливыми были эти студенческие годы. Стройотряды, целина, а сколько парней вокруг меня увивалось. А я всё ждала своего суженого... По распределению работала в Сибири, ещё через три года к родителям в свой родной город вернулась. Устроилась в стройтрест прорабом. Работу свою очень любила.
Евреев в нашем маленьком городке почти не осталось, и вышла я за русского замуж. Он тогда у нас в тресте инженером работал. Красивый, умный, все дороги мне забегал. Две дочки у нас. Старшая живёт сейчас недалеко от Ганновера. Семья у неё хорошая, внук в университете учится. Только жаль, что дороговато мне обходится их навещать. А младшая - в Ганновере. С мужем у неё не сложилось, разошлись. Года три назад познакомилась здесь с немцем. Человек он, может быть, и не плохой, но о чём мне с ним говорить? Он мне всё:«Hallo!» и я в ответ:«Hallo!», он мне:«Tschuss!» и я ему:«Tschuss!». Вот и весь разговор. Что с него возьмёшь! Он же - немец! А я-то немецкого языка не знаю.
Я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но тут подошёл автобус. Людей на остановке собралось много, однако мне удалось протиснуться поближе к новой знакомой.
- Так Вы здесь с мужем живёте? - спросила я, что-бы продолжить наш разговор.
- Да, нет. Одна, - произнесла она с гордостью. В моих глазах она прочитала немой вопрос и поспешила всё разъяснить.
- Дочка моя после института с семьей в Воронеж уехала. Когда она внука рожала, я как раз на пенсию вышла. Роды у дочки были тяжелые, пришлось делать кесарево. Я помчалась к ней, чтобы на первых порах помочь, да и задержалась на полгода, пока внучtк и дочка не окрепли. Приезжаю, а мой с другой женщиной загулял. Стыд - то какой, на старости лет! Я узнала об этом сразу. Городок маленький, всё на виду. Не долго думая, с одним чемоданом я уехала от него к брату в Чернигов. Всё бросила, собрала документы и переехала вскоре в Германию. Ироду своему пообещала, что дочки со мной будут. А он мне не поверил, смеялся, говорил, что буду маяться одна и сдохну от одиночества. Но девочки мои через пару лет тоже сюда переехали. А мой бывший муж со своей "профкомовкой" там остался. Пусть живёт!
В этот момент наш автобус подъехал к конечной остановке. Пассажиры спешили поскорее выйти, чтобы успеть пересесть на подошедший трамвай. Рядом отправлялись автобусы в разные концы города. В этой сумятице я потеряла мою попутчицу из виду. А нужный мне автобус уже подъехал к противоположной стороне остановки, и вокруг него копошилась толпа. "Следующий автобус будет только через час", - пронеслось у меня в голове. Я побежала, запыхавшись,запрыгнула в автобус и радостно плюхнулась на свободное сидение. За окошком всё-также хмурилось небо. Вскоре автобус уже мчался по привычному маршруту.
"Даже имени не спросила," -подумала я и вдруг заплакала.
Розы, необыкновенные, нежные розы , дрожали у меня на коленях.