Растянулась наша пробка
В шестьдесят столичных строк.
В каждой строчке, скажем робко,
Схлопотать возможность срок.
По широкой Профсоюзной
С ветром мчится грузовик.
Не какой-то - большегрузный.
Тихо ехать не привык.
Сфетофор на перекрёстке
Непредвиденно возник.
В разноцветья сразу блёстки
С глаз его и до резни.
И скрежещут в самом центре
Перекрёстной толчеи
За эксцентриком эксцентрик -
И камаз, и жигули.
Словно братская могила
Из фургонов всех мастей,
Всех попавшихся манила
К хрусту жизней и костей.
А всего-то - полминуты
Жизнь, как путь, была ясна.
И педали, словно путы,
И последняя весна.
Вот и срок... А кто бессрочно,
Навсегда покинул мир.
С ветерком проехал. Точно.
С жизнью не своей факир.
И скользят из жизни лица,
Словно лебедь в па де де.
Кто - на "скорой", кто - в полиции,
Кто - в друзья к - ГИБДД.
Был пустынный перекрёсток.
Балл движенья - ноль почти.
А теперь вниманьем просто
Бог войны его почтил.
И гудит таксист не кроткий.
Им салютом ввысь - грачи.
Во все стороны от пробки,
В переулки лихачи.
И клянут за "улиц мало"
Дураков, дороги, власть.
Знает лишь одно зерцало,
Им кого бы надо клясть.
Все умны в своём обличьи.
В уши - пробки от мобил.
И раздуты от величья
В шаге от своих могил!
Что за чёртовое семя!
Кто затеял сей посев?
Клясть весь мир, и власть, и племя,
На сиденьице присев!
Негодуем, в ус не дуем,
Кулаками лишь трясём.
Извести грозим беду мы
И не делаем при сём.