Содравши надпись дарственную грубо,
Продать спешили книгу на толчок,
Больного и непонятого друга,
Украдкой принесенного в мешке.
Над пыльной и измятою тряпицей
В чужих руках, в ознобе, вся дрожа,
Взлетала книга, чтобы возвратиться,
В сопровожденьи взгляда, как ножа.
К чему ей униженья, - натерпелась
От прежнего хозяина всего.
В ней лик страниц, когда-то нежно-белый,
От горечи морщинами свело.
Откуда ярость и упрямство взялись,
Я, книгу молча поднял из пыли...
Мы шли, через минуту, улыбаясь,
Несхожие творения Земли.