На улице уже который день рыдает дождь, роняя слезы в огромные серые ладони мостовой. Люди спрятались в своих уютных коробочках из стен и прильнули к запотевшим окнам – ведь дождь это так романтично, да и просто приятно смотреть, как погода неистовствует снаружи, не касаясь тебя. По мокрому тротуару шел человек. Шел так, как будто бы не замечая дождя. Только сильнее запахивал полы старой шинели. На голове насквозь промокла фетровая шляпа и длинные, с сединой, волосы казалось, приобретали стальной оттенок. Он шел, нетерпеливо разбрызгивая грязь и воду под ногами длинноносыми туфлями. У него было имя, и был возраст но они сейчас совершенно не важны. Люди называли его просто – Холодным. Потому что его руки были всегда холодными, даже в самый жаркий летний полдень. Да и сам он был человеком холодноватым в эмоциональном плане. Городок был небольшим, а он никогда не лез ни в чьи компании, что вызывало к нему интерес, но ему и на этот интерес тоже было наплевать. Жил он один, говорят, воевал – все новые и новые подробности (настоящие и выдуманные) всплывали о нем в кругах интересующихся. Но ему было все равно.
Так вот он шел. Нетерпеливым, резким шагом он даже не столько шел – он просто преодолевал расстояние. Он никогда не гулял просто так – он был как поезд из детских задачек: «из пункта А в пункт Б». Он не любил поступки без цели, разговоры без смысла. И сейчас он шагал по размытому асфальту мимо многих домов, сотен окон, сотен людей за этими окнами. Он прошел мимо окна, в котором родилось счастье – новорожденный малыш впервые оказался у себя дома. Спустя каких-то два десятка шагов преобладала совсем другая эмоция – за старым кухонным столом сидел человек, уронивший голову на руки, вслушивающийся как стихают шаги в коридоре, и клацает замок, закрывающейся двери. Но это все не интересовало прохожего, как не интересовало никогда.
И вот он пришел. Старый дом в пять этажей, квартира на первом из них. Он вытер ноги о половичек у двери и вошел в свое, не слишком богато обставленное, но довольно уютное жилище. Здесь не было ничего лишнего, что полностью соответствовало характеру хозяина и создавало впечатление не столько скудности сколько удивительной не захламленности. Он снял туфли и не снимая шинели прошел на маленькую кухонку. Остановившись перед деревянным стулом с мягким сиденьем, он нагнулся, и из выреза воротника, прямо у него под подбородком появилась маленькая головка. Котенок. Еще совсем-совсем маленький. Он нашел его на другом конце города, мостившегося под давно охладевшее тельце своей мамы-кошки. Что с ней случилось, и почему малыш остался жив известно может только самому котенку, но он естественно не расскажет об этом. Возможно, Бог хотел организовать им встречу, и он таки не просто случайно нашел эту маленькую душу в бездушных кирпичах Города. А он никогда и не был холодным. Просто считал, что люди сами разберутся, а его участие нужно тем, кто без него вряд ли сможет. И уж тем более не смог бы понять котенок – разве эти теплые, даже горячие руки люди могут называть холодными? Видимо, глупые были люди.