Как передать мне музыкой стиха
ту музыку, услышанную ночью.
Летят года… Та музыка стихать
вдаль уходящим поездом не хочет.
Звучит она во мне,… вокруг,.. в тебе...
То замирая, то потоком бурным…
Так в полночь дождь играет на трубе –
на водосточной – летние ноктюрны.
Так в полдень солнце светит, что есть сил,
но набегает облачко и, словно
художник акварель слегка размыл –
холмы ожИли, как мелодий волны.
В той музыке есть жаворонка трель,
когда она, подснежником с проталин,
взмывает ввысь, и вторит ей капель...
И этот хор – до святости хрустален.
В той музыке – все краски сентября,
дымков прощальных рвущиеся кольца.
И первый иней... чувства серебря,
мир наполняет звоном колокольцев.
Но на пути грядущих зимних фуг
предзимья генеральная фермата –
вплоть до «пока живёт последний звук»,
как уголёк, мерцает в нём "вибрато"…
Невидимый из зала, дирижер
взмахнул волшебной палочкой… О! – чудо!
Крутых снегов целительный мажор
прорвал синкопы скорбную запруду.
Мощь набирая, пышные снега
объяли мир, светло и басовито.
Соединяя судьбы-берега,
звенит река напевом ледовитым.
Врачуя горести в сугробах забытья,
зима приблизит исцеленья кризис…
Минует он и снова – ты и я
там у весны, как двое на карнизе...
…Как передать мне музыкой стиха
ту музыку, услышанную ночью…
Летят года… Та музыка стихать
вдаль уходящим поездом не хочет...