Метель. Сугробы горбят спины.
Февраль беснуется в полях,
рисует сложные картины
и объявляет вечный шах
моей любви. Спасти от мата
её он хочет. Друг февраль,
моя любовь одета в латы,
на ней цветистые заплаты
и молью съеденная шаль.
Не стоит, право, добрый друг,
её будить. Когда вернётся
за ней весна, она проснётся—
в губах улыбка и испуг.
… но мы с тобой погибнем вдруг.
Последней нежностью
полны у нас сердца.
Твоею снежностью
до самого конца
я убаюкан. Пусть идёт весна,
и ломом лёд на улице заколот,
и смерть жива, и ночь длинна,
и лень спуститься в снег и холод.
Ни дьяволу, ни Богу не молюсь.
Любовь во мне. Мы заново воскреснем.
Я жду и никуда не тороплюсь.
И ты не торопись и жди известий.
1988г.