Грубою старою губкою тру подлокотники.
Грязь на руках и ладонях, как вязкая жижица.
Я бы хотела тебе рассказать о бессоннице,
Гадкой работе, что кажется полной бессмыслицей.
Тонкие пальцы от смесей и химии морщатся.
Мы, как на каторге делимся даже перчатками.
Мысли свои отпускаем на утилизацию,
Ночи клеймим, покрывая тела отпечатками.
Мы безвозвратно потеряны миром и обществом,
Тень наша продана, выручка кажется крупною.
Мы скоро станем, как беженцы, дети безродные
Мелкою сошкой, несбывшейся страстью минутною.
Если бы кто-то приблизился, рядом замешкался.
Взгляд различили бы, хворью больною отмеченный.
Руки б заметили сжатые, словно при спарринге,
Голос услышали б, дымом дешевым подпеченный.
Только кому до нас дело есть? Только претензия.
Мы для людей, словно в облике рецидивиста.
Нам бы наган да коня вороного для пристава.
Да атаманского громкого, ярого свиста.
Серую массу, толпу горожан бесноватую
Гнать, как стада, вырывая хлыстами раскаянье.
Все, что награблено, спрятано, силою выжато
Вырвать из рук , растоптать и развеять над пламенем.
Мы бунтари! Нам не свойственны страх и смирение.
Мы не из тех, кто молился на тайный Грааль.
Бросимся в бой, когда слово теряет значение.
Судьям напомнив, как жжет закаленная сталь.