Это случилось в Тот день.
Когда отец доходчиво объяснил мне, насколько блудный сын, забравший и растративший свою часть семейного достояния, дороже ему, чем тот, что все время был рядом, помогал, поддерживал... Чем тот, который работал в поле и на винограднике как приговоренный! Постоянно отказывал себе во всем, дабы только лелеять родительскую старость...
Именно в тот день, когда я узнал, что всё - для брата, легко и со смешком бросившего отца и мать, дом и хозяйство. Для наплевавшего на сыновний долг великовозрастного ребенка ничуть не жаль ни лучшей одежды, ни пира горой и упитанного тельца. А для меня жаль - ибо куда я денусь?
В тот самый день меня охватило ощущение неважности всего того, к чему я стремился всю жизнь.
Безразличны стали! Безразличны! и добродетель, и путь праведных, и даже самые Небеса!
Я ответил отцу:
- Понятно. Будь счастлив, пап, - это было сказано искренне, я действительно от души желал ему счастья. Только уже без меня. Я не чувствовал в себе сил разделять их семейные радости. К которым вдруг оказался непричастным.
Нет, даже не так. Скорее, чужим и ненужным. Нелюбимым.
У меня не было такого желания - навязываться. Поэтому я ободряюще улыбнулся и повторил:
- Будь счастлив, хорошей жизни. Прощай.
Домой не зашел.
Вещей не взял.
Мне не была нужна никакая выделенная доля: со мной мои руки и умения - и довольно. Не я вычеркнул себя из семьи, я только заметил этот факт. И признал его, хотя, похоже, несколько поздновато.
Это лучше, чем никогда.
Вначале было горько, и в груди ворочался непонятный косматый комок. Но с каждым шагом, отделявшим меня от родных мест, дышать становилось легче.
Не видать мне Небес... Наверное, теперь не видать... Но горечи нет, напротив.
Вокруг расстилаются луга и виноградники, бродят тучные стала, пахнет то пылью, то дождём, я чувствую солнечные лучи на своей коже... Мне улыбаются встречные девушки и кивают почтенные отцы семейств.
И душа моя поёт.