Шли железные полозья вглубь суровой Тайги,
Каторжане погибали вертухаям хоть бы хны.
Арестантов на смерть гнали краснорылые козлы,
Если не был пионером в лагеря и до Тайги.
Нету срока, нету цели, нету станции конечной,
Есть великая Тайга, путь на небе виден млечный.
Сам штрафбат казался раем тем, кто попадал сюда,
Там была возможность выжить здесь дорога в никуда.
Рельсов сотни километров было партии плевать,
Эшелоны прибывали, была норма умирать.
Словно проклятое место солнца луч брёл стороной,
Плен посмертный сильным духом не везёт состав домой.
Лица инеем покрыты, чифирок всегда холодный,
Телогреечка не греет, да и сам ЗК голодный.
Холод души их терзал ветер лица обжигал,
Вертухай паскуда гнал, куда дорога он не знал.
Не пройти путями рельсов хоть у них и есть тупик,
Это проклятое место, а идущим слышен крик.
Крик души, и стон вдогонку здесь одна на всех петля,
Бесконечны были муки, да и ноша тяжела.
Сюда на север отдалённый шли этапом эшелоны,
Отсюда вглубь страны режима пустынные вагоны.
Безграничною запреткой вдоль путей легла Тайга,
Дорога, ставшая на веки дорогой в никуда.