Ты лежала на полу и старела,
Втирая воду мыльную в пол.
Отец заливался хохотом и водкой,
Ударяя кулаком о деревянный стол.
Твое тело так болело,
душу так терзали
(а ты им в глаза смотрела)
Они же скулы твои целовали,
Испытывая на твердость тело.
Ты одинока, и дело даже не в январе.
Чужие собаки хрипят от ненависти,
Вырывая канавы в сырой земле;
Весь этот маскарад
Выглядит, словно
Твои концы с его концами никогда не свести.
У часов села батарейка
Большая стрелка показывает на чашку и рядом с нею сахарок,
Когда же настанет время сбросить наши кресты?