Уж сотни лет твердят
Нам древнюю строку:
Что может грозный Бог,
Того нельзя быку.
Но почему должны
Мы ёжиться в узде,
И прятать свои сны,
И не блистать нигде?
Ну кто тебе сказал,
Что ты не стоишь славы,
И что совсем не ты
Краса и цвет державы?
И почему ты вдруг
Решил принять на веру
Тщету своей мечты?
Что, ты своим примером
Не можешь всем явить
Вновь облик красоты?
И, пробуя решать,
Чей подвиг взять за меру,
Боишься ты поднять
Тяжёлый лавр Гомера.
И, сладостно, в саду,
В тени оливы млея,
Страшишься ты принять
Кифару от Орфея.
Никто не говорит,
Что благозвучьем слухи
Твой голос поразит,
И мир, от гор до мухи,
На зов твой поспешит.
Никто не говорит,
Что людям новой эры
Запомнится пиит,
Державший лавр Гомера.
И что его венок
Не сбросишь по дороге,
Мол, слишком он широк,
Иль острый, хладный, строгий
В тиски зажал виски.
Оставивши один,
Пойдёшь искать другой…
Но кто же говорит,
Что, не гордясь собой,
Нельзя нам ввысь стремиться,
И Солнца не боясь,
Смеяться и светиться?
Не мысля о «потом».
Не грезя о зените.
Быть может, тот Юпитер,
Кто не живёт быком.