И после шумных будней скучных
Он приходил к ней просто так.
Он приходил к ней злой и грустный,
Уставший, вредный, даже гнусный!
И с сердцем спрятанным в кулак.
Они сидели и молчали.
Так тихо. Как в немом кино.
Его глаза ее пугали -
Хотелось крикнуть, мол "проваливай,
Тебе, как-будто все равно".
Но вместо криков пили кофе -
Всегда, в любой его настрой.
Хотелось ей подсыпать морфий
В его бокал при первом вздохе,
Но ей был дорог их покой.
Он приходил к ней поздно ночью
И сказку рассказать просил.
И сочиняла она строчки,
Хотя всего до первой точки -
Он засыпал в момент без сил.
И после радостных событий
Он приходил опять же к ней.
Всегда, ведь дверь была открыта.
Несчастья были все забыты
Ее улыбкой до ушей.
И тут они уже смеялись,
Порой до боли в животе.
Вдвоем на ложе оставались,
Но только робко обнимались,
И то в нетрезвой темноте.
Ей заменяли все его приходы.
Ждала его она всегда.
И даже в жаркую погоду,
Нет, чтобы выйти на природу!
"А вдруг прийдет! А нет меня."
Ценить он это забывался
Иль может быть уже привык
И в двери даже не стучался,
Он уходил и не прощался,
Не слыша ее слезный крик.
В один такой свободный вечер
Опять спешил он в гости к ней.
Звонил в звонок раз,может, двести.
Что ж не бежит она на встречу?
Из-за своих, из-за дверей?
Закрыта дверь, и нет ответа.
Она не ждет его уже,
Не ждет от него ни привета,
Ни шутки, смеха, ни совета
На пятом жутком этаже.
Он на ступеньках сел холодных
И сигарету закурил:
"На свете женщин нет подобных!
Везде, всегда я был голодным!
А у нее я сытым был."
Она кормила его смехом,
Заботой, лаской и умом.
Теперь же, баста, цирк уехал.
И ведь не даст ему утехи
Ничей другой на свете дом.