Их было пятеро парней,
Пять братьев: стать от стати,-
Кержацких праведных кровей,
А ростом – выше бати.
В округе не было смелей
Охотников. И счастьем
Их называла мать. Да ей
Ещё хватало власти.
Бывало ,сядут вечерком
На лавку под окошко.
Беседу заведёт Платон,
Перебивает Прошка.
Мать Прохора отправит спать.
А те затянут песню…
Да им бы только поорать
На всю тайгу окрестную.
За этот вот нестройный хор
С кошачьим завываньем
К ним применили приговор:
Котами обозвали.
Так бы и пел «кошачий хор»,
Когда б не сорок первый…
Был далеко войны костёр,
Но то ж родные земли!
Сначала старших взял отряд:
Андрюшу с Поликашей.
Кто – в Сталинград, кто – в Ленинград
Хлебать военной каши.
Потом и младшеньких призвал:
Изосима, Платошу.
Напористо катился вал
Войны – людского крошева.
Их, необстрелянных юнцов,
И – на передовую!
Мать писем ждёт от тех бойцов,
А ей несут другую
Бумагу. Нет, их было две:
Изосим и Платоша!
СлалА проклятья мать войне
В рыданиях истошных.
«Ах, же, вы, котики мои!
Кровинушки безусы…
В какой земле и как легли?
Да без сорокоустов!»
И старшим братьям весть пришла,
В них разбудила зверя.
Шли в бой , всё на пути кроша.
Вражину одолели.
При встрече братья обнялись.
Сев за столы, запели.
Но сразу слёзы полились
И зубы заскрипели!
А мать, иссохшая от слёз,
По голове их гладила,
Сжимая ворохи волос,
Седыми ставших прядями…
«Ах, же, вы, котики мои!
Так, видно, надо Богу,
Коль вывел сыновей двоих
На скорую дорогу.
А вы живите и за них,
Живите, жизнь любите!
За ваших братиков родных
Нам внуков народите .
Да не храните в сердце зло.
Что было, то и было.
Закройте памяти окно.
И дай Господь вам силы!"
Сказала правильно она.
Да только мать не знала,
Какой там сыновьям война
Урок преподавала.
Какую боль металл хранил
Осколком в свежих ранах -
Никто из них не говорил,
Не хвастал рванью шрамов.
Хватило братьям до конца
Им жизней отведЕнных,
Чтобы ночами их сердца
Сжигал огонь военный.
Не получилось жизнь принять
Дарованною милостью,
Улыбкой радостной сиять…
И спеть – не получилось!