Похоронила мать в пустыне злой Дер-Зор.
Мне удалось дойти, она же не смогла.
Я помню и сейчас ее уставший взор,
И на песок она без сил легла.
И не сумела я, чтоб просто зарыдать,
Чтоб хоть заговорить и приподнять ее.
«Иди, дитя мое!» - сказала тихо мать.
И это мне покоя не дает.
Живу в Алеппо я, мне много-много лет,
Но помню хорошо, как жили в Ване мы.
У нас был магазин, я в школу шла чуть свет.
Так было до прихода ТОЙ весны…
Кому мешал наш род? Кому мешала я?
За что изгнали нас? Мы жили без затей.
Но алчность и порок в себе все зло таят.
И звери посягнулись на людей.
И в праве говорить та, что видала ад.
При жизни я своей его тогда прошла.
Я возвращаюсь в Ван во сне домой назад,
Но мама и во сне все ж не дошла.
Мой сын горел огнем великих важных дел.
Он мстить решил всем тем, кто обезглавил нас.
И бомбу подложить мой сын тогда сумел –
Возмездие свершилось в ранний час.
Но всем не отомстить, судить их будет бог.
Пусть именем другим они его зовут.
Они найдут свои в пустыне сто дорог –
Давно им запланирован маршрут.
Давайте жить сейчас, сегодня, в этот миг.
Чтоб не терять людей, которые важны.
Чтоб каждый мудрость лет и смолоду постиг,
Чтоб миновать нам ТОЙ весны…