Из повести " Бессилие" ( 1985-1988 г.г. )
* * *
Зачем улетать в эмпиреи?
Смотреть, как мечты вознеслись?
Зачем, с глупым стягом на рее,
Бежать в невозможную высь?
Атуров-то нет, есть вериги.
Мечта - буффонада ума.
К чему стратогемовы миги,
Когда годы долгие - тьма?
Жуиры не знают сомнений,
Тартюфы спокойны, как сталь,
Нероны ушли от забвений,
И все поместились в скрижаль.
Наверное мы - фаталисты,
И в душах кипит оптимизм?
Нет, мы - чужаки-колонисты,
В нас рабство и политеизм.
Жрём кости в публичном салоне,
Ведь мы - аманаты чертей.
Калигула правит на троне -
Князь тьмы - божество для червей.
Взросли мы из инсинуаций,
Не за'жил на черепе шов,
И ум, без огня иманаций,
Глядит в опустевший полштоф...
* * *
Я смотрю на кровь. Меня тошнит.
Связаны руки. Оторван язык.
Недвижен мозг. Кровь кипит.
Ненависть к красному цвету. Крик.
Но молчит звук. Не слышен стук.
Жирные лживые губы. Крепкий трон.
Я смотрю на кровь. Боль связанных рук.
Ненависть к красному цвету. Стон.
Неуверенный голос сердца. Могильный крест.
Отражение звёзд в болоте. Серая стена.
В глазах только кровь. Надпись: " Нет мест! "
Ненависть к красному цвету. Тишина.
* * *
" Всё понял, свинья? Исполнять! "
Стою' перед ним изваянием,
А он на глазах багровеет.
На крик отвечаю молчанием.
Щека от удара немеет.
Мне б в душу хоть капельку стёба,
Но я весь из нервных сплетений,
И вдруг загораюсь от злобы,
Не в силах стерпеть унижений.
Бросаюсь вперёд с кулаками,
Но псами подручными связан.
Пинают меня сапогами,
И разом теряется разум.
Взлетаю всё выше и выше...
Очнулся. Всё та же картина.
И крик утверждающий слышу:
" Ты будешь стрелять в них, скотина! "
Я снова стою изваяньем,
А он на глазах багровеет.
На крик отвечаю молчаньем,
Щека от удара немеет.
Но нет, я не буду стрелять!
* * *
В вечернем небе я увидел что-то яркое.
Оно летело, будто солнце, над домами,
И приближалось- лучезарное и гадкое,
А я смотрел, как Зверь, безумными глазами.
Но я почувствовал внезапно облегчение,
И высший смысл понятен стал под облаками.
Страх растворился и родил успокоение,
И я смотрел, как Бог, спокойными глазами.
Ко мне, сияя, подлетала тихо Смерть.
Романс (ч.1,см.Модуляции)
Я приду к тебе приятным сновиденьем,
Добрым призраком полночной тишины.
Я явлюсь летящим сверху изреченьем,
Тихим плачем убывающей луны.
Свет увидишь, обернёшься грациозно.
Растворяясь, подмигну тебе с небес.
Улыбнёшься и поймёшь - ещё не поздно
Поддержать огонь, который не исчез.
Я "приду" как снег, как странный голос птицы,
Стуком сердца, может ветром за окном.
Ты внимательно смотри в чужие лица
И меня найдёшь в каком-нибудь одном.
Как нелепо - всё сбывается, но в мыслях.
Я лечу, но запряжён я - будто вол.
Я топчу печаль в осенних жёлтых листьях,
Вместо неба видя - грязный серый стол.
Я приду к тебе... Но может быть не надо?
Смысл абстрактных привидений не велик.
Проще слыть очередным "самцом" из "стада",
Чтоб забылся и исчез в тумане Миг.
К счастью, люди обладают притяженьем.
Не всегда зима в указчицах весны.
Я иду к тебе приятным сновиденьем,
Тихим плачем убывающей луны.
* * *
- Померещился в дланях твоих нереальный, дрожащий комочек,
И как будто внутри у меня вдруг открылась ненужная дверца.
На ладонях увидела сердце. Чем-то странное чувство огня
Подобра'лось, к цветочку цветочек, и томит, словно будущий стих...
- Убегал я от мыслей-рабов, укрывался в объятьях восстаний.
Я ещё не готов был понять - трансформирует вихрь этот дикий
Из холодного, разум в великий. Но познал, что был должен познать -
Чувство жизни и всех начинаний. На ладонях горячих - Любовь!..
Как и ты, это сердце увидел я! И мне кажется - это не миф!
- Навсегда я твоя, Иедидия!
- Навсегда ты со мной, Суламифь!..
* * *
Я растворяю свой цвет.
Вновь отчуждения нет.
Я оставляю лишь гордость,
Отбросив амбиции и самолюбие.
Ханжество, чванство, гордыню топлю
В грязном пруду самомненья.
Чувствую в мускулах твёрдость,
Чувствую силу и в ней дружелюбие,
Кажется - снова кого-то люблю,
Вижу прилив вдохновенья.
Я выбираю свой путь
В листьях зелёных, с прозрачным полотнищем.
Мне наплевать, что подумаешь ты.
Я на краю, но я выше.
Ты не познал эту суть.
Ты ещё там, за крутым поворотищем.
Слышишь, не зная, как пахнут цветы.
Я ж не "чарвак" и не Ницше.
Я в середине всего.
Знаю материю, знаю и душу.
Те же законы, но есть смысл в нетленной,
Всеми забытой подруге.
Камень в начале неё,
Но чувствам есть место, и их не разрушить.
Ниже я всех, но у самой Вселенной,
Только безлюдно в окру'ге.
Все - только в драке за цвет -
В споре похожем на бред.