Всякий раз, когда ослабляется Дхарма и беззаконие превозмогает,
я создаю себя сам.
(Бхагавадгита)
Густая ночь окутала поля.
Вокруг костра сидели пастухи,
вели неторопливый разговор,
варили пищу скудную свою,
одежду ветхую чинили, кто-то спал.
Дул ветер. И не услыхал никто,
откуда появился человек.
В ночи сверкали черные глаза,
в даль устремленные сквозь темноту,
вселенную всю разом озирая
и будущее пестрое ее.
Лицо его спокойствием дышало.
Чуть потеснившись, место у костра
гостеприимно дали пастухи.
Прекрасен был собой Ишвара Кришна.
Он от селения к селенью шел,
и с радостью его встречали люди,
гирляндами деревни украшали,
везде звучали песни в честь него,
как будто бы везде играли свадьбы,
как будто воду превращал в вино он.
Больные выздоравливали там,
где он прошел, спокойно глядя вдаль,
и люди прозревали от забот,
от суеты, Атмана заслонявшей.
А он всё шел, уча людей любви,
уча работать не богатства ради,
уча всегда смотреть по сторонам,
а не бежать, о цели только помня,
не слыша голос совести своей.
...Прошли века, и заросли травой
дороги, по которым он прошел...
И люди позабыли бхактийогу,
забыли, что дающий богатеет,
а жадного сожрут его заботы,
и что бездельник счастлив не бывает -
как видно, уж таков наш организм.
На друга друг готов писать донос,
и муж с женой друг другу изменяют,
родители о детях забывают,
им дети тем же платят, вырастая.
И каждая ничтожная букашка
себя считает ближнему судьей.
Все служат, что есть силы, государю,
а чаще делают лишь вид, что служат,
за то его объедки получая.
Всю прану эта служба поглощает,
для Бога ничего не оставляя,
для добрых дел, для исполненья долга,
служенья людям - ровно ничего.
Все куклами себя считать привыкли,
послушными орудиями Рока,
и если прану не съедает служба, -
от скуки дни и ночи изнывают
иль ищут развлеченья дни и ночи,
как будто не хватает дел вокруг,
как будто бы наш труд необходим
из всех людей лишь только государю,
как будто нету страждущих кругом,
как будто всяких безобразий горы
не наше вовсе дело исправлять,
а наше - лишь ворчать на государя.
Вернись, о Кришна, без тебя мы сгинем.
ведь мы стремглав несемся к преисподней.
ведь внутреннему голосу не внемля,
все лишь приказы свыше исполняем,
а над начальником есть свой начальник.
А государь... Да есть ли государь,
иль это миф, придуманный когда-то?
Мы балансируем у края бездны.
Какой-то пьяный шеф нажмет на кнопку -
и всё пошло, пошло ко всем чертям,
как это в детской песенке поется.
А если не нажмет - мы задохнемся
тем, чем дымят несчетные заводы.
А если мы в дыму не задохнемся,
то вырожденья избежать не сможем.
Выходит, только на тебя надежда.
Вернись, вернись, вернись, Ишвара Кришна!
Мы верим, Кришна, в доброту твою,
ты, верим, внемлешь слабым голосам
и спустишься на гибнущую землю,
и нас в десятый раз научишь жить.
Но торопись, мудрейший из возничих -
иначе никого ты не застанешь,
придешь на землю - а она пуста.
Нас больше нет, и никогда не будет.
Вернись, вернись, четверорукий бог,
молитву еле слышную услышь,
другой надежды нету, Хари Кришна,
приди, останови у края бездны
твоих учеников столь нерадивых,
бегущих к ней в веселом ослепленьи.
1986