Последний мужик в умирающем нашем селе,
Печник Николай, погубивший глаза самогоном,
Выходит погреться на солнце - картохой в золе,
Такой же обугленный, с яростным глазом зеленым.
Когда-то он русскую печь починил от души,
В том доме, где пряталась я, вся из боли и страха.
Меня тормошил, и стакан за стаканом глушил,
Ругался и пел, и как будто дымилась рубаха...
Он смотрит на солнце и видит... А явь или сон,
Не так уж и важно, и хочет он только покоя.
В его телогрейку уткнусь побелевшим лицом
И тихо скажу: "Ты держись, ты живи, дядя Коля!.."