(Начало)
Всё белым бело, какая редкость.
Тут и там, как жалко, ни души.
Воздух дрян, загаженности едкость
Не мешает страннику спешить.
На дорожках, где собак выгулы
Слякоть, что все ноги промочив,
Шаг за шагом, за спиной с баулом,
Странник смотрит в окна-глядачи.
Но откуда раньше старь и проседь
Из окон дивилася, теперь, -
Больше нет видать у них вопросов, -
Может выглянет какой домашний зверь.
Окна, дворики, карнизы, лай собачий -
Что такого Алексеич здесь нашёл?
Просвещенье думал для незрячих
В землю русскую вонзить как медный кол.
Чем же было людям просвещаться?
Всех свободней в мире всё же тот,
Кому легче дома оставаться
И кто любит свой несломленный народ.
Страннику не ясно было что-то.
Здесь его сразила мысль одна:
"Почему одним трудом и потом
Зарабатывается еда,
А другие шевелят лишь пальцем
Да и то без надобности даж,
Так избыток к ним – пивком да сальцем -
Рвёт, стремится, а в устах лишь блажь?
- - -
Ум для человека, словно злато.
Злато не всегда рождает ум.
Там, где горб - там не всегда горбато.
Там, где мнимый разум - только шум.
Было мнение о страннике такое:
"Низок, неумыт, придурковат.
В пятнах вся одежда. Непристоен!
Разве может быть таким вот харизмат?"
Быт облагораживает мысли,
Только не всегда и не у нас.
Кошельки как ладанки обвисли.
Харизматам стал не ровен час.
Соответствуя людской привычной норме,
Оглушённой бряканьем монет,
Все должны ходить по строгой форме:
"Беден!? Значит благодати нет!"
Вот и сталося суждение такое -
Полоумный, мол, юродивый чудак.
Интересным было всё-таки другое
Но взять в толк он всё не мог никак,
Почему, когда он добрым словом
О России вдруг заговорит,
Словно боевым клокочет зовом,
Словно недруг перед ним стоит.
Мир настоль полярен и ужасен,
Что негодование берёт.
Лишь природа - вяз, берёза, ясень -
Услажденье и покой даёт.
(Продолжение следует)