так мы и встретились – 17-летние недоученные студентки, не спавшие лето из-за тяжелых экзаменов, затяжных дождей, с ногами (куда ровнее пизанской башни) с проблемами, не дающими спать ни сероглазой мне, ни сладкоголосой ей
в интернете,
делающем каждую девочку со взорванной башней почти осязаемой.живой
настоящей
мы нуждались в трафике, измеряя его в тоннаже. говорили ночами, я называла тебя люси
потому что ты представлялась «люси», добавляла «ч.»
почему в моей голове, которую сейчас трогает седина не возникло вопроса
«существуешь ли ты вообще?»
мы носили драные майки, куртки с лихой меховой отделкой, недостающие даже до середины спины
ты не звонила мне
ни после пар, ни после ночных посиделок, ни даже после ранений, полученных на фронтах любви
я? я писала тебе стихи. по ночам как конструктор складывала слова, иногда молчала
люси, если бы я знала тогда
если бы только знала
что не выйдет у нас беспросветного счастья, целых сердец, «понимать без слов»/ «идти по жизни смеясь»
моя девочка, здравствуй. Здравствуй
на каком из земных концов твой покой?
как ты туда добралась?
почему ты меня не забрала? я четыре года таскала твою любовь по земле как чемодан без ручки
все ждала, когда ты образумишься, позвонишь
и писала, исписала все стрежни, сломала все ручки
но зачем? если ты не читаешь их?
***
удивительная способность сердца долго помнить о тех, кто в тебе вызывает самые сильные из реакций
вот ты лежишь, твоя голова пуста. солнце рисует веснушки на обгоревшем плече
изредка, заводя беседу с кем-нибудь из редакции( понятное дело, по делу, не просто так)
ты вспоминаешь сероглазую люси ч.
думаешь «как я была глупа»
сердце скатывается в живот и ребенком толкает тебя изнутри
ты уже и не помнишь толком - кто из вас сероглазая - ты или люси
все завершается. видишь добрые знаки, тебя узнают на улицах
и ни то, что не страшно, даже думать некогда о смерти
а люси оказывается белокурой соседкой Катей, одиноко сидящей в темноте на твоем концерте