БЕЗВРЕМЕНЬЕ - 4
Он был бездомно одинок,
Как только может быть шедевр
В холме изваянного древа,
Во древе – ягоды мазок
Его инаковость стелилась перед ним, как расстилается клубок дороги под подошвою путника убогой, - так ветер превозносит пыль, дабы она предшествовала ветру, как отраженье облика предтечи, предвосхищаемое им самим…
А холм и вправду единился меж низин, и во холме – единственное древо, - скупым углём по палевой пастели, где каждый штрих - один необходим. Необходим, и всё же, неокончен, незавершен, недоговорен вдосталь, а значит – не вполне неумолим… Не от того ль его внимал простор, предполагая выбор вариантов вне данностей конечных величин? Кто знает… Так или иначе, но там, в глуби ветвей, где облетелость множилась узором, алел гранат. Единственный. Конечный. Как вещь-в-себе, он всеобъемлел холм, и купол неба, и миры под ними, как если бы он сам был ими – и небом, и мирами, и холмом. Холм-дерево-гранат. Один в одном в одном. Единственность, помноженная на три. Как в куб возведенная уникальность капли. Как безысходность замкнутых причин.
И он пошёл к холму.
Пейзаж произрастал собою, как проступает увлажненный холст в объятьях влаги, спаянный канвою: то акварели чистое пятно, то недосказанность мазка пастели, что плавно претворяется в ничто… Предугаданье черт и очертаний… угадыванье правильных лекал… Пейзаж попеременно проступал, а он всё шёл, овеянный пейзажем, как если б вовсе был им изначально, как если бы иначе и не стал всем тем, что окаем сознанья ему подсказывал… и подразумевал.
Пустопорожность оголтелых толп осталась, наконец-то, позади, там, далеко, внизу, в распутьях спрута, что Городом зовётся отродясь… «Бог с ним со всем», - хотел бы он сказать, но что есть Бог – не ведал…
И он ушёл в пейзаж…
***
настоящий текст является вступлением в "Безвременье-4" - четвертой новеллы цикла Безвременье, коий находится в стадии написания.
с первыми тремя можно познакомиться здесь:
http://www.proza.ru/2007/10/28/78
и здесь:
http://www.proza.ru/2008/02/14/587
и здесь:
http://www.proza.ru/2015/09/28/434