Я брожу по пустыне.
Есть в мехе ещё глоток.
Десять граммов надежды – совсем небольшой запас,
чтобы выжить в самум, заставляющий петь песок.
Я сажусь у камней читать мантру, не помня фраз.
Заикаюсь и злюсь, но пустыня меня не ждёт:
горизонт почернел.
Словно души песчинки ввысь
поднимаются, - я отвлекаюсь на их полёт.
Во мне кто-то твердит громким шёпотом:
«Со-бе-рись!»
Вспоминаю слова, но из горла – саднящий рык.
А кровавого моря волна уже так близка.
Поднимаю я мех, но мне падает на язык
только жалкая горсточка охристого песка…