(про солдата принесшего матери похоронку)
А слова, словно в песне плохой,
Растянулись в прозрачную синь.
Он твердил, что он был не такой,
Когда жизнь для себя попросил,
Умудрился соврать и солгать,
Когда ж волею божей сбылось
Он сказал: ну зачем же стрелять?
И в груди у неё сорвалось ...
Кулаком разбивая в душе
Клеть из ребер, из кожи мешок
Её сердце, в пределе уже,
Издало только гулкий хлопок,
Растеклось и стекло со стекла,
Словно хлынувший с неба поток,
Словно птица - вот только была ...
Он застыл, превратившись в комок.
И осела она, оплыла,
Словно ношу свою донесла
Почернела, и старость взяла
С её губ неувядший цветок ...
Он был холоден, несколько хмур
Не от водки, что горькой была
Он устал неудачу кляня,
Потому-то он с жизнью был груб,
Но он встал, не допив, и упал
на колени,
Сказав только: Мать! ...
И к рукам её тихим припав,
Со слезами их стал целовать.