Мы не знали проклятой войны – дети пятидесятых,
Не будил по ночам нас воздушной тревоги гудок,
Нам не снились под утро Полесья сожженные хаты,
Мы играли в войнушку, пугая родной городок,
И любили героев из фильмов, где наша Победа,
Не боялись, задрав подбородок, глядеть в вышину,
Мы не ведали подлого страха, нацистского бреда,
И не знали о том, как бойцы выживали в плену.
Мы смотрели на наших отцов снизу вверх и гордились
их медалями, формой, их выправкой, их сединой,
С ними вместе за стол в день Победы великой садились
И все ждали рассказов о том, что зовется войной…
Но молчали они, разливая поллитру в стаканы,
Пили стоя за тех, кто уже равнодушен к словам,
Только морщились чаще и терли военные раны,
Только гладили нас по вихрасто-крутым головам.
Вот тогда отмякали как будто суровые лица,
И слезу убирая ладонью над верхней губой,
Запевали нестройно они, что закрыта граница -
Охраняет ее от врагов экипаж боевой.
Долго после курили, опять возвращались к застолью,
Снова горькую пили и хрипло вели под гармонь,
Как студеная темная ночь расстелилась по полю,
Только в тесной печурке горит негасимый огонь.
Эти песни военные мы никогда не забудем,
Нам они говорили про то, что нельзя рассказать -
Сколько эта война искорежила жизней и судеб!
А в углу, не скрывая глаза, тихо плакала мать...
@Li