Вся премудрость не больше, чем миф,
Чем волчица, которую голод
Подстрекает. Покуда я молод,
Будь со мною, моя Суламифь.
Говорят, что у страстных отцов
Сыновья нестерпимо бесстрастны.
Это вздор, Суламифь. И напрасно
Мудрецами считают глупцов,
Что умеют молоть чепуху
Со значением. Дело не в этом.
Быть нельзя ни царем, ни поэтом,
Не притронувшись сердцем к греху.
Я – ребенок великой любви,
Порожденной великом злодейством.
Ощущая единство с семейством,
Я вершу его путь. Назови
Безрассудным меня, но со мной
Будь попутчицей в этих мытарствах.
Царь обязан жениться на царствах,
Но живет он при этом с женой.
Наша жизнь, как листва, опадет,
Как одежда, как спетая песня.
Я гляжу на внушение перстня,
Говорящего: «Это пройдет»,
И не верю ему, Суламифь.
Так доверься тому, кто не верит.
Нам дорогу не время отмерит,
А предвечность, идущая вкривь
С ложным временем. Боль и тоска
Заставляют припомнить о сущем.
Мы не райским завещаны кущам,
Но дрожанью того волоска,
На котором подвешен топор.
И, покуда мы молоды, шею
Не пора ли, моя ворожея,
Под него нам подставить? С тех пор,
Как тебя, в проявлениях скуп,
Я узнал, мне спасенья дороже
Нагота твоей девственной кожи
И припухлость недевственных губ,
Розоватый ногтей перламутр,
Бороздами прошедший по телу.
В наслажденьи дойдя до предела,
Я безумен. А, значит, я мудр.
Будь моею. Отдайся сполна
Безоглядности. Станет секира,
Разломившись, предвестницей мира.
Разойдутся любовь и война.
Но изменчивость нити прядет,
Хоть умри, хоть до срока воскресни.
И меняется надпись на перстне
Малой буквой: «И это пройдет».
Мне – прости за вульгарность – плевать
На пророчество, данное свыше.
Пусть над нами покоится крыша,
Как под нами елозит кровать,
Как покуда неведомый мир
Постоянство и непостоянство
Совмещает, меж нами пространство
Сотворив из зияющих дыр.
Мы просыплемся сквозь решето
Этих крохотных узких отверстий.
И набравшийся мудрости перстень
Возвестит: «Не проходит ничто».