And whenever she would appear to be suddenly growing old,
Be reserved and withhold from keeping a conversation,
He just knew to grapple the whole of her, and console, and hold,
Although she never asked him of showing her consolation.
He’s riding a taxi now, he should be there at six o’clock,
In time to catch her saintly smile and to bank it.
He so loved to entwine his fingers around hers, and to cloak
With his other palm’s warming blanket.
He could never figure completely, exactly what
Was in that empty street of a woman; guess is,
She used to rest her head on his shoulder a lot,
He couldn’t fight the temptation; his kisses, hurried and hot,
Touched the crest of her head,
Windy smell of her tresses.
***
И когда вдруг ему казалось, что ей стало больше лет,
Что она вдруг неразговорчива за обедом,
Он умел сгрести ее всю в охапку и пожалеть,
Хоть она никогда не просила его об этом.
Он едет сейчас в такси, ему надо успеть к шести.
Чтобы поймать улыбку ее мадонью,
Он любил ее пальцы своими переплести
И укрыть их другой ладонью.
Он не мог себе объяснить, что его влечет
В этой безлюдной женщине; километром
Раньше она клала ему голову на плечо,
Он не удерживался, торопливо и горячо
Целовал ее в темя.
Волосы пахли ветром.